Пандемия

Она вошла и быстро заперла за собой дверь.

– Фонг? Это я.

Тишина. Снимая куртку, Амандина заглянула на его половину сквозь плексигласовые стены. Обычно, когда она приходила, муж хлопотал на кухне или делал оригами за столом в гостиной. Но ни там ни там никого.

– Фонг?

Он не отвечал, не выходил. Мало-помалу Амандину охватила тревога. Крысы были в ее голове, скреблись лапками внутри черепа. Дыхание ее участилось. Она прошла по коридорам, кинулась в спальню. Может быть, муж устал и спит?

Но по ту сторону плексигласа, в спальне Фонга, кровать была застелена.

Крысы пришли. Они утащили его в канализацию.

Амандина схватилась за голову, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Она заметалась по коридорам, несколько раз едва не ударившись о стекла. И решилась позвонить в полицию.

Механический голос, бесконечное ожидание, потом наконец голос человеческий.

– Мой муж пропал!

Ее попросили успокоиться и не кричать, а то ничего не понятно. Амандина уже собиралась назвать свое имя и адрес, как вдруг услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Она замерла, прижимая телефон к уху.

В дверях появился Фонг, в спортивном костюме, в кроссовках, с почти пустой бутылочкой воды в руке. Весь в поту. И без маски.

Он уставился на нее, как угодивший в капкан зверь, безмятежное выражение, какое бывает после хорошей пробежки, сползло с его лица.

Амандина выронила мобильный телефон.

Фонг постоял несколько секунд неподвижно, потом опустил голову. Наконец, взглянув на нее, он признался:

– Мне просто нужно чувствовать себя живым.

Сказав это, он скрылся в ванной.

Амандину затрясло. Она смотрела на свои пальцы, пытаясь одной рукой сдержать другую. Обманута… Предана… Такого она никак не ожидала.

Не Фонг, только не он.

Обезумев от ярости, она кинулась к стеклянной двери, пересекла гостиную Фонга и ворвалась в ванную, где ее муж раздевался. Амандина обнаружила сложенные рядом со стиральной машиной спортивные футболки, которых никогда не видела. Она здесь и не бывала, Фонг убирал у себя и стирал свое белье сам. Когда он купил всю эту одежду? Где?

– Это просто немного спорта. Я бегаю в лесу около полудня, никогда никого не встречаю. Это же все-таки не преступление? И, как ты можешь убедиться, я все еще жив.

Амандина сжимала и разжимала кулаки.

– С каких пор ты это делаешь?

Ей было трудно говорить, слова не шли.

– С тех пор, как мы поселились здесь. Извини.

Он закрылся в душевой кабине и пустил воду. Амандина так и стояла, растерянная, в голове не укладывалось то, что она обнаружила. Глаза ее не отрывались от стопки белья. Наконец она вышла, чеканя шаг, и с силой хлопнула дверью.

Чего он хочет? Покончить с собой?

Амандина упала на диван и разрыдалась.

63

Николя – отсутствует.

Люси – отсутствует.

Паскаль Робийяр – отсутствует.

Жак Леваллуа – отсутствует.

Франк Шарко был в офисе один. Последний птенец в гнезде. Он сидел, уткнувшись в записи, папки с досье и фотографии. Пытался отыскать брешь, сопоставить данные, продвинуться миллиметр за миллиметром. Но масса информации была слишком велика, а работать некому. Коридоры дома на набережной Орфевр напоминали отель в мертвый сезон. Дружелюбная атмосфера, запах кофе, голоса – все исчезло.

Он только что поговорил со вторым лицом криминальной полиции, окружным комиссаром Клодом Ламордье. Нужны были люди. Ламордье кое-как подручными средствами справлялся со срочными случаями, но сознавал, что большая часть ресурсов должна быть сосредоточена на этом разветвленном деле. Пока не реорганизовали команды, он бросил полицейских прочесывать список рабочих канализации и послал двух офицеров криминальной полиции и пару ассистентов к Николя Белланже в надежде найти следы похитителя Камиль. Отпечатки пальцев, ДНК, хоть какую-нибудь ниточку. Но где искать? К тому же ряженый человек наверняка был осторожен.

Шарко еще ничего не сказал Люси, она была не в том состоянии, но он страшился момента, когда придется сказать ей об исчезновении Камиль.

Сплошные потемки…

Шесть негритят решили погулять. Один конфетку съел, и их осталось пять. Шарко вспомнилась эта строчка, написанная Человеком в черном, и слова хакера: «Каждый раз умирают негритята. Не любит он негров…» Это был, конечно, слишком хилый след, чтобы продвинуться. Почему он цитировал этот пассаж о негритятах? Может быть, хотел оставить автограф. Выйти из анонимности, не покидая ее. Этими цитатами он обозначал свое присутствие.

Чушь!

Дойдя до ручки, он сдвинул локтем в сторону кипы бумаг. Поднял глаза на все пустые столы. Его друзей, коллег как выкосило… Скоромные шуточки Робийяра, смех Люси, вспышки гнева Жака Леваллуа – всего этого ему не хватало. И Камиль…

Никогда такого не было за всю его карьеру. Такой бойни.

Со вздохом он подошел к окну, чувствуя себя бессильным. Это был худший момент в жизни сыщика – ощущать себя узником за решеткой. На улице сновали люди, равнодушные, они продолжали жить повседневной рутиной.

Чем же все это кончится?