Пандемия любви

Из-под одеяла высунулась неправдоподобно огромная голова с вертикально стоящими, как тюльпаны, ушами, совершенно человечьими глазами и носом-пуговкой. Вова. Французский бульдог. Самая большая Ленина радость. А Вова он потому, что не могла же она величать его Вивиан Роббер де Роша с Чёрных озёр, как значится в его родословной, украшенной голограммой и круглой печатью, оттиснутой на золотой фольге.

В тот день, когда Лена впервые увидела Вову, ему исполнилось два месяца, а ей как раз на работе выдали отпускные. Наутро их следовало обменять на заказанную в турагентстве путёвку в Анталию. Она никогда раньше не отдыхала за границей и последние три месяца только и мечтала о том, как станет плескаться в море и валяться с книжкой на горячем песке.

В конце рабочего дня, засунув деньги поглубже в сумочку, Лена вышла из издательства. Было тепло и по-весеннему солнечно, а деревья уже вовсю шумели листвой. Она спустилась в подземный переход, ведущий к метро «Арбатская» и неторопливо пошла вдоль киосков, рассеянно скользя глазами по всякой всячине, выставленной в витринах. А дальше она увидела его. Увидела и в ту же секунду пропала. Он сидел на руках у девицы в клетчатом пальто и, склонив на бок головку, внимательно разглядывал прохожих своими невероятными глазищами.

Следующие два дня они с Вовой потратили на то, чтобы вызволить заранее внесённый за путёвку аванс. Сидя у Лены за пазухой, Вова корчил уморительные рожи, и в конце концов строгая дама из агентства заявила, что действует против всех правил, так что, если бы не это ушастое чудо…

Короче, денег им хватило на всё: на велюровый щенячий домик, писклявое резиновое колечко, две пластмассовые миски и красную шлейку с поводком. Шлейка была усыпана стразами и являлась предметом их особой гордости.

С тех пор минуло уже три с половиной года. Муж тогда сказал – ненормальная. Так, мол, рваться на море и вдруг… на тебе! А она лишь пожала плечами: подумаешь море! Съездить можно и в следующем году, а тут собака! Такое чудо может больше и не встретиться. Тут уж пожал плечами он.

Лена легонько потянулась под одеялом и бросила взгляд на часы. Оказывается, уже девять. Не так уж рано. И спать, похоже, больше не хочется. Спустив ноги с кровати, она вздохнула – утро явно начиналось не так, как хотелось. Она сунула ноги в пушистые тапочки и, подойдя к окну, раздёрнула шторы. За окном было пасмурно, похоже, собирался дождь. Тёмные облака, подгоняемые ветром, топорщились, налезая друг на друга.

Лена выползла в коридор и, вздохнув, направилась в ванную. Вова немедленно соскочил с постели и потянулся следом, но на полпути вдруг застыл, прислушиваясь, потом зарычал, бросился к входной двери и уткнулся в неё носом, шумно сопя. Вслед за этим с лестницы донёсся грохот, звякнуло что-то железное, затем послышался сдавленный мужской крик и шум захлопывающейся двери. На секунду всё стихло. Замер и Вова, но тут же разразился громким лаем.

«Что там происходит?» – удивлённо подумала Лена, подошла к двери, заглянула в глазок и обомлела.

Прямо за дверью стоял настоящий верзила. Лохматый, мокрый и… совершенно раздетый. Струйки воды стекали по его небритому, словно вырубленному из гранита лицу с квадратной челюстью. Одной рукой он потирал явно ушибленную коленку, другой пытался откинуть упавшие на глаза длинные и абсолютно мокрые волосы. На скульптурных бёдрах едва держалось неловко обёрнутое полосатое полотенце.

«Господи, откуда такое чудовище?» – Лена застыла, в ужасе припав к глазку. Вова продолжал беситься и царапать когтями порог. Она же боялась пошевелиться, чтобы не обнаружить своего присутствия. Их разделяла только дверь, вмиг показавшаяся ненадёжной картонной перегородкой, готовой рухнуть в одночасье, едва непрошеному гостю вздумается повести могучим плечом или просто изрядно дунуть, наполнив воздухом широченную волосатую грудь.

Между тем мужчина мотнул головой, поморщился и, отойдя на шаг от двери, протянул по-киношному бугрящуюся мышцами руку к кнопке звонка. Коридор наполнили птичьи трели. Вова продолжал истошно лаять и бросаться на дверь.

Лена не знала, как следует поступать в подобных случаях, её мысли в этот момент свелись к следующему: открывать? звонить в милицию? а если не в милицию, то куда? или всё-таки открыть?

Трели раздались повторно. Она решительно схватила в охапку орущего Вову, засунула в ванную, плотно прикрыв дверь, метнулась обратно, снова припала к глазку и увидела, что мужчина тем временем вернулся к двери напротив, потряс ручку, поскрёбся в замке ногтем, снова повернул и потянул на себя ручку, наконец безнадёжно вздохнул, помотал головой и, присев на корточки, обхватил голову руками.

Так он и сидел какое-то время, а она смотрела на него в глазок, начиная привыкать к его виду и переставая бояться. Вова продолжал лаять и царапаться в ванной.

Так или иначе, когда мужчина поднялся на ноги, снова подошёл к её двери и позвонил, ей уже не было страшно. Объяснить это Лена бы не взялась.