Пандемия (СИ)

Он помнил Питер совсем другим. Много лет назад, еще в детстве, он был в Питере. Гулял именно здесь, по красивой ухоженной площади перед Исаакиевским Собором. Он мало что запомнил. Помнил, что поднимались с папой и мамой высоко-высоко на Исаакий, на саму колоннаду, откуда открывался потрясающий вид на зеленую площадь. Помнил солнце, лето, было жарко, но временами внезапно налетал холодный ветер; кстати, приезжие одевались теплее, чем местные. Конечно, были толпы гуляющих туристов - немцев, итальянцев, французов, шумно жующих жвачку и громко перекликивающихся на непонятных языках. Отец сказал Антону, что для иностранцев билет в Собор стоит в пять раз больше, чем для русских. Антона это так сильно удивило, что факт врезался в память и всплыл именно сейчас. Сейчас эти праздничные воспоминания казались нарезкой кадров из фильма-сказки. Слишком уж отличалась действительность от детских обрывочных воспоминаний...

-Мародеров вздергивали, - объяснил Димка, взявший на себя роль гида. - Кто-то начал вешать больных, так и появились здесь первые виселицы, но инфицированных все-таки чаще сжигали или закапывали. А вот грабителей было очень много, и не всех стреляли. Часто люди решали все по методу Линча.

БРДМ пронесся мимо храма, распугивая скакавшие по мостовой стаи ворон. С гнусавым карканьем птицы взметнулись в воздух почти из-под самых колес машины. Водитель чертыхнулся.

-Дави их, Щербак. Ни хрена от ворон хорошего нет и не будет. Падаль только жрут...

-Сказочная здесь красота была раньше... - Антон не мог оторваться от Исаакия, жадно запоминая каждую деталь того, что видел.

Димка кивнул, не оборачиваясь.

-Там и сейчас красиво, хотя многое растащили или разломали. В эпидемию с балкона люди бросались. Хотели возвышенно погибнуть, так чтобы город видел. Много людей спрыгнуло. Очень много. Тем, кто сначала забирался на самый верх, везло меньше , чем остальным. Они сначала о фронтон ударялись при падении, и только потом... - он осекся. - Был я внутри не так давно - мало там интересного осталось. Только здание заброшенное, и кучи трупов повсюду. Тут целая война была. Говорят, месяц люди Собор отбивали от шатунов. Засели там внутри, забаррикадировали входы и жили с семьями. Да не удержали здание. Слишком много их было. Последние защитники как раз и забрались на колоннаду. Вели бой до последнего патрона, живыми не захотели им в руки даться... Ну и тоже спрыгнули с фронтона в конце концов, как и многие другие до них... Вот так-то, Тоха... На Почтамтскую не надо, Щербак. Прямо давай, у реки направо завернешь.

Щербак и сам видел, что Васильев прав. Впереди, там, где раньше находилось здание Почтамта, виднелась большая воронка, от близлежащих домов остались одни обломки, торчащие из земли, как осколки костей.

--Авиабомба, - пояснил хмуро Дима. - Когда каша заварилась, армия оцепила Адмиралтейку, решили сбросить бомбы, чтобы шатунов уничтожить. Их тут очень много было. Ну вот и кинули. Почтамт разнесли к чертям. Толку-то...

-Хорошо, не ядерную бомбу кинули, - сочувственно пробормотал ошарашенный Антон, мельком зацепив взглядом большую воронку.

-Хотели вроде, да в последний момент передумали, видать. Иначе б нас тут не было...

Они свернули на набережную Мойки, запруженную затонувшими баржами и речными трамвайчиками, частично возвышавшимися над водой, как ржавые металлические айсберги, покрытые потрескавшейся и облезающей краской. Что-то черное , расплывшееся, как нефтяное пятно, извивалось и шевелилось под водой возле трамвайчика, постоянно находясь в движении, меняя очертания и форму краев. Присмотревшись, Антон успел различить в этом пятне гигантского спрута, выпустившего щупальца наверх, на полузатопленное суденышко. Склизкие холодные щупальца что-то ощупывали на поверхности, прикасались множеством сосочков, и непрерывно шевелились, подрагивая. Что-то он искал ими наверху, а может, пытался распробовать металл на вкус.

Левченко, засмотревшись на спрута, не сразу заметил стаю шатунов, выскочивших из подворотни. Щербак точным выверенным движением бросил машину влево. С этой стороны тоже выскочило несколько шатунов , один из них резко бросился прямо под машину. О кузов что-то стукнуло, заскрежетало. Полуобнаженное тело в струпьях подбросило в воздух, оно ударилось о крышу БРДМ и отлетело в сторону. Антон впервые увидел шатунов так близко. Они стояли, бродили, быстро перемещались по набережной стайками и поодиночке. Голые до торса, или в истлевших лохмотьях, покрытые язвами, струпьями, нарывами, с обезумевшим или выхолощенным, пустыми взглядами, все они выглядели одинаково. Некоторые стояли апатично, в стороне, совершенно не замечая бронемашину, кто-то бился головой о стены домов, но некоторые явно заметили машину и пытались окружить ее с нескольких сторон, издавая нечленораздельные. Ими двигал примитивный инстинкт охотника, увидевшего добычу. Именно эти, буйные инфицированные, и были опасны. Но сколько же их тут возле Исаакия... Целые толпы... Откуда столько?