Пандемия: Всемирная история смертельных вирусов

К середине апреля от холеры погибло более 7000 парижан. Окончательная статистика неизвестна. Чтобы уменьшить панику, правительство полностью запретило публиковать данные о смертности{96}.

Кто мог, бежал из города, оставляя позади разруху и хаос, в котором холера могла бушевать, не опасаясь отпора со стороны сестер милосердия, врачей и полиции{97}. «Холера! Холера! Других тем для разговора просто не существует, – жаловался Уиллис. – Люди ходят по улицам с камфорными мешочками на шее, уткнувшись носом во флакон с нюхательной солью, ужасом охвачены все слои населения, все, кто может убежать из города, бегут». Город в панике покинуло около 50 000 парижан – настоящий исход. Вся эта толпа разлилась по дорогам, рекам и морям, наводняя холерой новые земли еще стремительнее, чем ее предшественники – орды завоевателей, моряков и торговцев{98}.

Беженцы уходили пешком и уезжали на дилижансах, шлепали по ручьям и садились на океанские корабли. Благодаря новым путям сообщения холера быстро перебралась за океан и проникла в глубь Северной Америки.

* * *

Еще несколько столетий после Колумба пересекать Атлантику было рискованно, и попытки предпринимались лишь изредка. Голландцы, основавшие будущий Нью-Йорк, фрахтовали суда для перехода через океан лишь раз в году, и то не гарантированно. Изнурительное и дорогое плавание занимало восемь недель, отчасти потому, что осторожные капитаны старались держаться подальше от самого короткого пути через суровую Северную Атлантику. В эпоху британской колонизации все планы судовладельцев, намеревавшихся перевозить через океан товары и пассажиров, были зарублены на корню ограничительными тарифами и опасностью столкнуться с пиратами. Порты Нью-Йорк, Бостон и Филадельфия постепенно чахли. Даже после того, как американцы завоевали независимость от Британии, перебраться на другую сторону Атлантики можно было, лишь дождавшись, пока местный судовладелец объявит дату отплытия, потом надеяться, что пассажиров и груза наберется достаточно, а потом, если звезды сойдутся, как нужно, еще неделю-другую томиться в порту, пока ветер и погода не позволят выйти в море.

Перевозки из Соединенных Штатов начали набирать обороты во время наполеоновских войн, когда порты Нью-Йорк, Бостон и Филадельфия получили возможность – пока Европа воюет – вклиниться в прибыльную морскую торговлю с Китаем. В 1817 году, как раз когда холера делала первые шаги в Сундарбане, амбициозные американские судовладельцы, финансируемые недавно учрежденным банком Manhattan Company (позже ставшей ядром конгломерата JPMorgan Chase), выступили с новой для трансатлантических перевозок инициативой – организовали регулярные рейсы между американскими и европейскими портами, в том числе Ливерпулем, Лондоном и Гавром. Томиться в ожидании в порту больше не приходилось. Так называемые пакетботы Black Ball Line, Cunard Line и других судоходных компаний отправлялись из Соединенных Штатов еженедельно с полной загрузкой и везли через океан пассажиров, почту и товары{99}.

За весь XVII и XVIII век в Новый Свет перебрались лишь 400 000 эмигрантов из Европы. Менее чем за столетие после появления трансатлантических регулярных перевозок корабли, следующие в Соединенные Штаты, приняли на борт 30 млн европейцев. Атлантика, когда-то служившая грозным естественным препятствием для распространения холеры, стала оживленной транспортной артерией, переправлявшей нескончаемые потоки пассажиров, груза – и невидимых микробов, путешествовавших «зайцами».

* * *

Инфицированные пассажиры на борту пакетботов без помех заражали здоровых. Если пассажиры первого класса путешествовали в элегантных каютах и наслаждались изысканными кушаньями, то остальная масса теснилась в трюме, толкаясь плечами и локтями. Ночью и в непогоду люки приходилось задраивать, и трюм превращался в душегубку. «Как пассажиру третьего класса помнить о своем человеческом достоинстве, если, прежде чем приступить к еде, он вынужден сперва выковырять оттуда червей, – жаловался один корреспондент, которому довелось путешествовать таким образом, – и есть на своей душной вонючей койке или в зловонном жарком трюме, где спят сто пятьдесят человек?» На несколько сотен пассажиров приходилось всего несколько туалетов, и экскременты, смешиваясь с вонючей трюмной водой, сочились сквозь палубы{100}.

Распространению холеры способствовали и принятые в судоходстве порядки. Бочки для питьевой воды перед выходом в море зачастую наполняли из тех же заливов и рек, в которых купались и куда справляли нужду местные. Если какой-то из портов или городов отправления или захода оказывался пораженным холерой, местные вибрионы легко могли проникнуть в питьевую воду на борту. На судне воду наливали в деревянные бочки и баки, которые чистились редко – или вовсе никогда, а вода эта использовалась пассажирами и для питья, и для готовки во время плавания{101}.