Пандора

«Они больше не охраняют Империю, не оберегают и не сдерживают ее границы, – говорил он. – Не сохраняют образ жизни! Сплошная война и торговля!»

Я не могла с ним не согласиться.

Дела обстояли еще хуже, чем он думал. Если бы он почаще выходил послушать философов, как делала это я, то пришел бы в ужас.

Повсюду появлялись маги, утверждая, что способны летать, созерцать видения, исцелять наложением рук! Они воевали с христианами и евреями. По-моему, римская армия на них внимания не обращала.

Медицину, знакомую мне по смертной жизни, заполонили тайные восточные рецепты, амулеты, ритуалы и маленькие статуи, предназначенные для того, чтобы сжимать их в кулаке.

Добрая половина членов сената уже не обладала итальянским происхождением. Иными словами, наш Рим перестал быть нашим. Титул императора превратился в анекдот. Сколько было убийств, заговоров, пустячных споров, фальшивых императоров – вскоре стало совершенно ясно, что страной правит армия. Армия выбирает императора. Армия его и содержит.

Христиане разделились на враждующие секты. Просто поразительно, но споры отнюдь не вредили религии. В разобщенности она набирала силу. Периодически людей жестоко преследовали и казнили лишь за то, что они молятся не у римских алтарей. Однако создавалось впечатление, что такие преследования только усиливают симпатию населения к новому культу.

А новый культ плодил безудержные споры по каждому принципу, имеющему отношение к евреям, Богу и Иисусу.

С этой религией произошла совершенно потрясающая вещь. Быстрые корабли, хорошие дороги и устойчивые торговые пути распространяли ее в бешеном темпе, но внезапно она оказалась в необычной ситуации. Конец света, предсказанный Иисусом и Павлом, так и не наступил.

А все, кто знал или видел Иисуса, уже умерли. Наконец умерли и те, кто знал Павла.

Появились христианские философы, составившие смесь из старых греческих идей и древних еврейских традиций.

Юстин Афинский писал, что Христос есть Логос, что можно быть атеистом и все равно обрести спасение во Христе, если поддерживать в себе разумное начало. Я не могла не рассказать об этом Мариусу.

Я решила, что это его наверняка подхлестнет, а ночь обещала быть скучной, но он лишь разразился очередной нелепой речью о гностиках.

«Сегодня на форуме появился человек по имени Сатурний, – сказал он. – Может быть, ты о нем слышала. Он проповедует дикий вариант этого христианского вероучения, которое так тебя забавляет; в нем еврейский Бог – это дьявол, а Иисус – новый Бог. Это уже не первое его выступление. Благодаря местному христианскому епископу Игнатию он со своими последователями направляется в Александрию».

«Эти идеи уже встречались в книгах, – сказала я, – они из Александрии и пришли. Мне они недоступны. Тебе, быть может, напротив, близки. В них говорится о Софии, источнике Мудрости женского пола, предшествовавшей Сотворению мира. И евреи, и христиане хотят как-нибудь вплести в свою веру эту концепцию Софии. Как же это напоминает мне нашу возлюбленную Изиду!»

«Твою возлюбленную Изиду!» – поправил он.

«Такое впечатление, что встречаются умы, желающие сплести все воедино – все мифы или их суть – и получить великолепный гобелен».

«Пандора, мне сейчас опять от тебя дурно станет, – предупредил он. – Рассказать тебе, чем занимаются твои христиане? Они создают мощную организацию. За епископом Игнатием придет еще какой-нибудь епископ, а епископы хотят установить следующее правило: век личных откровений подошел к концу; они хотят пересмотреть все сумасшедшие свитки, имеющиеся на рынке, и создать единый канон, в который будут верить все христиане».

«Никогда не думала, что такое произойдет, – сказала я. – Когда ты осуждал их, я соглашалась с тобой больше, чем тебе казалось».

«Они добиваются своего, потому что отходят от эмоциональной морали. Они собираются в организацию, как римляне. Епископ Игнатий очень строг. Он раздает полномочия. Он проверяет точность рукописей. Обрати внимание: пророков выгоняют из Антиохии».

«Да, ты прав, – согласилась с ним я. – И что ты думаешь? Это хорошо или плохо?»

«Я хочу, чтобы мир стал лучше, – сказал он. – Лучше для мужчин и женщин. Лучше. Ясно только одно: те, кто пил кровь, теперь уже вымерли, и ни мы с тобой, ни царь с царицей никоим образом не можем вмешаться в ход развития человеческой истории. Я считаю, что людям нужно прилагать больше усилий. С каждой жертвой я пытаюсь все глубже постигать зло. Меня пугает всякая религия, выдвигающая фанатические заявления и требования на основании божьей воли».

«Ты настоящий августинец. Я с тобой согласна, но ведь весело читать этих сумасшедших гностиков. Марциона, Валентина…»

«Тебе, наверное, вeceлo. Я же во всем вижу опасность. Новое христианство, оно не просто распространяется – везде, где оно появляется, оно принимает новые формы – изменяется, как животное, которое, сжирая местную флору и фауну, вместе с пищей приобретает новые способности».

Я спорить не стала.