Пандора в Конго

К нему вернулась прежняя уверенность. Его пальцы снова доверительно постучали по моему колену, и он заключил:

– Поверьте мне, господин Томсон, ваши усилия заслуживают лучшего приложения.

Он еще раз погладил меня по колену, словно это была голова пушистого кота. Мне не удалось переубедить его, но и мои суждения не были опровергнуты. На этом он и отправился в свой Уругвай. С разрешения немецких подводных лодок.

* * *

Следующая пара тектонов вылезла из «муравейника» и бросилась на дверь в частоколе с той же решимостью, как все предыдущие. Но их ждал сюрприз: в ту самую минуту, когда они собирались взломать дверь, она неожиданно открылась, как подъемный мост, и за ней оказался Маркус, справа и слева от которого стояли Уильям и Ричард. Братья выстрелили в нападавших в упор. Младший Кравер разрядил винтовку в грудь первого тектона, а ружье старшего, скорее напоминавшее артиллерийское орудие, заставило вторую жертву взлететь в воздух.

– Вперед! – закричал Уильям.

Они пробежали несколько метров, отделявших дверь в частоколе от «муравейника». Маркус тащил лестницу. Братья Краверы держали ружья наперевес, словно шли в штыковую атаку. У входа в шахту Гарвей зажег фитиль. Накануне он бросил одну динамитную шашку, а теперь у него в руке была целая их связка. Как раз в этот момент из «муравейника» выглянула голова тектона без шлема. Он выбрал неудачный момент для появления: дуло винтовки Уильяма оказалось всего в нескольких сантиметрах от его лица, и младший Кравер немедленно выстрелил. Пуля вошла в верхнюю часть щеки, и от удара глаз вылетел из своей орбиты. Глазное яблоко на миг повисло в воздухе прямо перед носом Маркуса, и он, раскрыв рот, смотрел на этот желатиновый шар, подвешенный в пустоте, который также наблюдал за ним. Гарвею показалось, что время вдруг решило замедлить свой бег. Между тем Уильям и Ричард палили в отверстие шахты, не целясь. Фитиль стал уже совсем коротким, но у Маркуса опустились руки. Он сжимал в пальцах связку шашек, словно сигарету.

– Ты что, спятил? – зарычал Уильям. – Бросай динамит! Бросай, а то мы взлетим на воздух!

Но Маркус просто взмахнул рукой и разжал пальцы, будто избавлялся от мусора, который к ним прилип. Уильям и Ричард упали на землю, а Маркус продолжал стоять, вглядываясь в черную дыру «муравейника», которая казалась ему теперь бездонной. Ему показалось, что глаз тектона и динамитные шашки были разумными существами. Глаз падал в темный колодец, а динамит, движимый любовью, какую только взрывчатка может испытывать к глазу, следовал за ним. Маркусу пришла в голову мысль столь же провидческая, сколь и изощренная, и он сказал себе: «Она – око, а я – динамит».

– Ложись, идиот!

Это был Ричард. Он схватил Гарвея за щиколотку и дернул так, что тот упал на землю чуть дальше от входа в шахту. И, надо сказать, своевременно: там, внизу, динамит взорвался с глухим, неприятным звуком. Уильям, Ричард и Маркус прижались к земле, но взрыв заставил все три тела легонько подпрыгнуть в воздухе. Спустя несколько мгновений «муравейник» казался ртом великана, который кашлял, извергая дым. После того как оттуда вырвалось темное облако, они стали так черны, словно на них вывалили мешок сажи.

– Я пошел, пошел! – крикнул Маркус, который опять воспрял духом. Он стал спускаться по лестнице. – Прикройте меня!

– Там еще слишком много дыма, – сказал Ричард, лицо которого напоминало черную маску, – ты ничего не увидишь!

– Зато и они меня не увидят, – ответил Маркус.

Он спустился по лестнице со всей скоростью, на которую были способны его коротенькие ножки. В обязанности Уильяма и Ричарда входило стрелять в тектонов, которые осмелились бы приблизиться к нему. Их положение было для этого крайне неудобным: прямо им в лицо поднимался дым, изрыгаемый шахтой. Правда, делать им было особенно нечего. В закрытом пространстве ударная волна отразилась от стен и усилилась. Пол был усеян телами врагов и обломками балок. Большинство тел еще содрогалось в предсмертных судорогах, и Маркусу пришло в голову, что эта картина напоминала ему банку с червяками, которую носят с собой рыбаки. Умирающие тектоны издавали звуки, похожие на конское ржание. Отвратительная вонь, исходившая от растерзанных тел, донеслась до его носа. Это было невыносимо. Гарвей даже потратил несколько драгоценных минут на то, чтобы завязать на голове платок, закрыв рот и нос, как это делают разбойники с большой дороги.