Пангапу, или Статуэтка богини Кали

При этих словах на дорожке у виллы появилась фигура громилы. Увидев ее, Стив поднялся с кресла… Боб Коузи, весь изодранный, в лохмотьях, грязный и измотанный, шел, еле переставляя ноги, уставившись в одну точку. Его уши были заткнуты двумя кусками окровавленной материи. На шее и на ключицах некогда стройного и сильного американского зеленого берета запеклась кровь. Еще два шага – и силач с шумом упал на кирпичную мозаику двора. Стив бросился к другу.

– Боб! Бобби! Что с тобой? Что случилось?

Боб не услышал Стива. Он как полоумный повел глазами вокруг, потом остановил взгляд на Милутиновиче, словно узнав его.

– Стив, дружище… Они живы…

Рука Боба обвисла, а глаза закрылись, и Стив с ужасом посмотрел на Пакко.

…Стив с телефоном взволнованно ходил из угла в угол в своем каминном зале. Пакко растерянно наблюдал за ним, не смея вставить ни слова. Никогда еще он не видел этого сильного человека таким беспомощным и расстроенным.

– Самолет! Готовьте самолет немедленно! Летим в Манилу, я уже говорил с клиникой…

Стив не договорил. В гостиную с непроницаемым лицом зашел его личный врач, и Стив опустил трубку в карман в безмолвном вопросе. Медик откашлялся.

– Сильное кровоизлияние в мозг. Такое бывает от большого перенапряжения. Ну, например, от воздействия сильного электромагнитного излучения или магнитно-ядерного резонанса…

– Я-а-а, самолет, сейчас… – бессвязно влез в разговор Стив, предчувствуя неминуемое.

– Транспортировать поздно. Он умер…

Стив без сил опустился на диван, и его лицо словно окаменело. Затем он подскочил как бешеный и что есть силы швырнул телефон о стену.

– Санвабич!.. Кто это сделал? Я найду! Я из-под земли достану! Твари!

Стив в растерянности бегал из угла в угол. Пакко побледнел. Вдруг Милутинович остановился и посмотрел прямо в глаза «латиносу».

– Что он сказал?! Ты помнишь?

– К-кажется, что-то вроде… они живы…

– Кто?

– Я не знаю… – Пакко так испугался, что не мог говорить.

Стив сел на диван, бубня себе под нос:

– Они живы. Они живы… Что же ты хотел этим сказать, Бобби?…

Стив закрыл лицо ладонями. Где-то во дворе дымилось сгоревшее барбекю…

Глава 8

Охота прошла удачно, и наши зверобои возвращались обратно в прекрасном настроении. Наверное, душевный покой приходит тогда, когда вы находитесь посредине между своими минусами и своими плюсами, соглашаясь с тем и другим. Виктор шел впереди, неся на плечах добытого казуара, и шутил с Пиакор. Чуть позади шли два папуаса из племени хули – Эбума и Зупп – с привязанной к палке дикой свиньей. Эбума – молодой, веселый, долговязый парень, озорной и словоохотливый, похожий на менеджера по рекламе своей одновременно и настойчивостью, и наивностью. Зупп – мужчина лет тридцати пяти – сорока, туповатый, но деловой и исполнительный. Он чаще всего помалкивал, потому что руководствовался двумя принципами: 1) зачем говорить, если ничего не понятно; 2) если все понятно, то зачем тут говорить?

Болтал лишь Явар, у которого за плечами висела тушка древесного кенгуру. Его мастерски подстрелил молчаливый Зупп на одном из косогоров уже по пути обратно.

Явар, благодаря «маста» Цаплыку хорошо знавший ток-писин, быстро нашел общий язык со своим ровесником Эбумой, и не прошло и полдня, как он уже знал, у кого в племени самые жирные свиньи и кто является обладателем самого большого количества черепов. А еще Эбуме очень понравился амулет сына рыбака – бусы из крупных акульих зубов. Это был подарок дяди на шестнадцатилетие. Эбума предложил Явару равноценную, на его взгляд, замену – у него дома лежали отличные крылья летучей мыши. Понятное дело, обмен не состоялся, но дружба от этого не перестала быть дружбой.

Ведь дружба – это не только обмен подарками или проблемами. Это обмен радостями и умение радоваться радостям другого. Это умение радость выслушать и разделить. Дружба – это разговоры обо всем. От вкуса пива в Порт-Морсби до обсуждения упругости жил животных для хорошего лука. А вот когда тебе диктуют, что делать и о чем говорить, – это не дружба. Это так, болтовня на фоне своей жизни.

Вообще, Виктор и его друзья находились в племени не более трех суток, и пойти на охоту с каннибалами – это было неслыханно, по крайней мере, для самих каннибалов. В племени хули, как и во многих других племенах, пойти на охоту – это приблизительно как у нас пойти в разведку. И, понятное дело, взять с собой чужака, да еще и белого, – это кредит безграничного доверия. Однако так повелел Хоро.

Если ты, любознательный читатель, хоть раз в жизни переезжал в другой город (именно город, с квартирой не то), то ты знаешь это чувство первого утра в нем. Как новое пальто. Оно по-новому сидит и пахнет. Тебе немного в нем неловко, и ты более аккуратен с ним, и тебе кажется, что так будет всегда. Ты просыпаешься и понимаешь, что сегодняшний день будет точно не такой, как вчера, что сегодня будут новыми все люди, все места, все виды…

Виктор постепенно начинал осваивать ток-писин, спрашивая то у Пиакор, то у Явара незатейливые фразы «усеченного» английского языка.