Пангея

- И все-таки, не могу я вас оставить в полку, - отмахнулся я. - Ошибка на лицо. Так что просто сделаем вид, что вас здесь не было. Простая бумажная путаница. Это бывает. Не слишком часто, но и редкостью назвать нельзя.

- Да что ж это такое?! - Елена снова всплеснула руками. - Нельзя же так, Максим!

- Как - так?! - громче чем следовало, спросил я. - Как?!

И тут в дверь кабинета вежливо постучали.

- Отойдите от двери, - бросил я Елене и громко сказал: - Входите!

На пороге стоял зампотылу. Он переступил порог, отдал честь и обратился ко мне:

- Выбил сколько смог, господин полковник. - Он протянул мне папку. - Прошу ознакомиться.

- Фенрих, - бросил я Елене, - вы свободны.

Она отдала честь и вышла из комнаты. Майор Дрезнер вместе со мной прошел к столу и разложил бумаги.

- Это и есть ваш адъютант? - поинтересовался он будничным тоном.

- Именно он, - ответил я, понимая, что сам себе только что отрезал себе все пути к отступлению. Теперь появление Елены в качестве моего адъютанта было замечено другим офицером и выдать "фенриха Шварца" за бумажную путаницу не выйдет.

Переодевшись в драгунскую форму, Елена стала меньше похожа на молодого человека, чем в обычной пехотной шинели. А может быть, играло роль то, что я уже знал, кто стоит передо мной. Отправить ее домой без позора было уже невозможно, слишком многие видели моего нового адъютанта, да и хитрая девушка умудрилась уже представиться в офицерском собрании.

Теперь мне оставалось только ввести ее в курс дела, чтобы фенриха Шварца не разоблачили в первые же дни.

- Значит так, молодой человек, - обратился я к ней. - Для начала, присядьте на эту лавочку и почувствуйте ее, как следует. Вы окажетесь на ней - или очень похожей - в куда менее удобной позе. - Я сел на стул напротив нее. - Это было лирическое отступление. А теперь, серьезно.

Я протянул руку и провел по ее бархатистой щеке. Елена сморщилась, но ничего не сказала.

- Бриться из-за тебя мне придется через день, - буркнул я, - и ты будешь тщательно мылить лицо и обрабатывать его станком. Ты уже в том возрасте, когда отсутствие щетины на щеках уже вызывает закономерные вопросы. Если будут спрашивать, почему по моде многих фенрихов не отращиваешь усов, отвечай, что я этого не одобряю. Понятно?

Елена ограничилась коротким кивком.

- Далее, - продолжил я. - С мытьем и прочей гигиеной... - я замялся, - так сказать, по женской части, у нас тяжело...

- С этим, - ледяным тоном ответила Елена, - я как-нибудь разберусь сама. Вы в этом ничего не смыслите, так что не беритесь объяснять мне.

Я замолчал. Слова Елены будто ледяной водой окатили меня. Из головы вылетела заранее заготовленная длинная тирада. Я хотел о многом рассказать ей, баек из солдатского быта, самых скабрезных и неприятных, в сравнении с которыми крыски на проволочных заграждениях так - милые мелочи. Припугнуть умеренно, быть может, она все же изменит решение.

Но все это мгновенно покинуло мою голову. Мысли разбегались, не желая образовываться в словесные конструкции. Я поймал себя на том, что сижу перед Еленой и тупо гляжу на нее.

- У вас еще будут наставления, господин полковник? - вывела меня из этого почти трансового состояния сама Елена.

- Больше нет, - ответил я. - Можете быть свободны, молодой человек.

- Есть, - встала она, отдав честь.

- Торопитесь проставиться в офицерском собрании, - усмехнулся я. - Молодые офицеры уже успели посветить вас в полковые традиции?

- Так точно, - похоже, Елене не терпелось закончить разговор, и она пряталась за уставными формулировками.

- А про меня успели наговорить всякого? - Я сделал неопределенный жест левой рукой.

- Наговорили, - не стала отпираться она.

- Верить или нет, - бросил я, - дело твое.

- Я предпочитаю сам составлять мнение о людях, - заявила Елена и вышла из комнаты.

Глава 4.

Отправку полка на фронт как бы случайно приурочили к очередному рекрутскому набору. Шесть сотен драгун в парадной форме вышли из ворот и строевым шагом отправились к космопорту. Все имущество полка еще вчера вечером было погружено на корабли 8-го флота, то же относилось и к остальным полкам, что полетят вместе с нами. Однако бойцы по традиции должны были перед посадкой пройти парадным маршем от расположения до космопорта. И шагать на, конечно же, приходилось мимо вербовочных участков, около которых стояли длинные очереди рекрутов, кому на днях вручили извещение о наборе, и добровольцев, решивших связать свою жизнь с армией.

Все эти люди в гражданской одежде с сумками, саквояжами и вещевыми мешками провожали нас взглядами. Конечно, было чем полюбоваться. Шесть сотен драгун в парадной форме производили впечатление. Почти одновременно били в мостовую подкованные для форса и для пущей звонкости каблуки сапог. Начищенные до зеркального блеска пуговицы, пряжки ремней и кокарды сверкают на солнце, пусть и по-зимнему тусклом. Стволы лазерных карабинов глядят вертикально вверх, как будто грозя тому же небу, за пределы которого мы собирались отправиться. Левофланговые офицеры лихо отмахивают свободными руками, вторая рука сидит, как пришитая, держит эфес шпаги.