Пангея. Книга 2. Подземелье карликов

Размахнувшись, Белка ударила по ближайшим тварям. Одним ударом зацепила сразу троих. Двое с писком бежали, но одно осталось лежать, дергая тонкими лапками. Миг — и оно обернулось струйкой черного дыма.

Белка осклабилась.

— Ну же, — процедила она. — Кто следующий?

Но ни угрозы, ни гибель сородича не остановили гадких тварей. Они сползались со всех сторон. Бледные вытянутые мордочки блестели. Белке показалось, что они похожи на человеческие лица, а присмотревшись, она поняла, что так и есть: на одно и то же лицо — и Белка сразу узнала его. Не могла не узнать, ведь это ее собственное лицо, хотя и безглазое, нелепо вытянутое и искаженное, как отражение в ложке, которую ей когда-то показывал Вим.

Белка попятилась. Твари волной устремились следом. Они стали больше, росли на глазах, питаясь ее страхом. Черный дым вокруг когтистых лапок закружился яростными вихрями.

Белка крепче сжала палку. Страх и боль приходят изнутри. Вот почему у этих тварей ее лицо. Страх и боль слепы — и поэтому у этих существ нет глаз… Но она же кайя! А кайя ничего не боятся. Никто не смеет называть ее трусихой. Даже она сама.

Белка взмахнула палкой, вложив в удар всю свою ярость. Сразу с десяток мерзких существ развеялись дымными облачками. Она снова ударила, потом еще и еще. Палка в руках светилась как солнце. Твари замерли, а затем попятились.

— Я сказала — пошли прочь!

Белка чувствовала, как гнев переполняет ее, хлещет через край. Она била, не чувствуя усталости. Здесь и не могло быть никакой усталости. Твари бросились врассыпную. Те, кому повезло увернуться от ударов, спешили спрятаться в темноте. Вскоре они исчезли; тьма отступила.

Белка повернулась к телам, лежащим у ее ног. Теперь пора заняться делом. Она опустилась на корточки перед Вимом. Ссадины на его лице и руках слегка пульсировали, но багряно-красный свет стал заметно слабее. Но предстоит еще много работы… Белка провела пальцем по длинной глубокой царапине, наискосок пересекавшей лоб Вима. Там, где она касалась его кожи «невидимыми» руками, красный свет постепенно угасал. Белка не могла залечить все его раны — слишком много их было, девочке не хватило бы сил. Но она могла заглушить боль.

Это оказалась долгая и кропотливая работа. Невозможно сказать, сколько она заняла времени — время здесь подчинялось иным законам. Как во сне. Белке казалось, что прошла целая вечность. Но для другой Белки, той, что дрожала на каменном полу, быть может, промелькнуло несколько мгновений.

Когда же все закончилось, девочка отступила на шаг, глубоко вдохнула и открыла глаза.

Она снова лежала на полу в каменной нише, а из-за завала доносились приглушенные крики и визг красных карликов. Здесь было холодно. Белка же вся взмокла, крупные капли пота щипались в уголках глаз.

Белка чувствовала странную опустошенность, будто ее выжали досуха. Онемевшие мышцы покалывало. Конечно, не сравнить с болью от укусов и царапин маленьких людей, но все равно неприятно.

Девочка чуть повернулась. Нельзя лежать и ничего не делать, иначе она окоченеет. Не для того она сражалась с духами боли. Белка принялась растирать плечи, разгоняя кровь. Хоть что-то, раз невозможно развести огонь. Кожа была неприятно липкой и холодной; Белка не знала — от крови или же от пота. Кончики пальцев сморщились, словно она долго держала руки под водой. Возможно, виной тому сырость, царившая в пещере: каменные стены прямо сочились влагой. В то же время девочке страшно хотелось пить. Распухший язык едва помещался во рту.

Глаза постепенно привыкали к слабому освещению. Белка огляделась.

Ниша оказалась глубокой, противоположный ее конец был также завален камнями. Белка увидела торчащие из каменной груды перекрученные палки, поблескивающие в полосах серого света. Рядом стояло нечто похожее на большую корзину с толстыми ровными стенками. И повсюду валялись продолговатые бруски длиной с ладонь.

Однако, опустив взгляд, Белка заметила то, что было куда важнее всех этих странных вещей. По полу змеился тоненький черный ручеек. Вода…

Превозмогая слабость, девочка подползла ближе. Зачерпнула воду сложенными лодочкой ладонями и выпила одним глотком. Вода оказалась такой холодной, что свело зубы. Вкус же — резким и жестким. Но Белка зачерпнула еще и еще; пила и не могла напиться.

— Эй, — послышался голос Вима. — Ты как?

Он подполз к девочке и толкнул ее в бок.

— Жива-здорова?

Белка кивнула, тыльной стороной ладони вытирая губы. Вим сел, обхватив колени руками.

— Не буду спрашивать, как и что ты сделала, — проговорил он, глядя в сторону. — Но спасибо.

— Они нас не убили, — сказала Белка.

Вим усмехнулся.

— Ага. Нам по-прежнему везет.

— Везет? — переспросила Белка, убирая с лица тонкие косички.

— Конечно. Мы еще живы, а это большая удача. Многие не могут похвастаться и этим. А раз мы живы, значит, можем попытаться сделать что-то еще.

Цепляясь за стену, Вим поднялся на ноги. Его пошатывало, да и улыбка выглядела скорее вымученной, чем радостной. Он явно хотел, чтобы его голос звучал бодро, но получалось плохо.

— Ну что, — сказал он. — Давай думать, как отсюда выбираться.