Паника

Тревога полковника все усиливалась, но, слава Богу, кончился этот чертов бамбук. Они миновали последние стволы и вышли на заросшую густой травой прогалину. Из травы там и сям выглядывали алые, розовые и желтые цветы. А сама трава была сочная, зеленая, будто не жгло ее свирепое тропическое солнце. Позади прогалины стоял старый лес, на опушке которого поднималась буйная поросль. А вот на самой прогалине — ни единого побега. Только цветы и трава. Трава и цветы…

Бейсн не сразу увидел его. Может быть, потому, что человек стоял, не скрываясь, ярко освещенный солнцем, на совершенно открытом месте. Может быть, потому, что первым делом полковник огляделся в поисках левой и правой троек и, только когда убедился, что вся его группа благополучно пересекла опасное место, взглянул на открытое пространство впереди.

Человек был среднего рост, тонок в талии и умеренно широк в плечах. Сложение его говорило скорее не о силе, а о ловкости, а кожа было того золотистого солнечного оттенка, что иногда встречается у людей с малой примесью африканской крови. Копна курчавых соломенно-желтых волос венчала гордо откинутую голову юноши. Да, юноши — парню наверняка не исполнилось и двадцати.

Бейсн растерялся. Парнишка был совершенно голый, без оружия. Нельзя же считать оружием бамбуковую палочку в фут длиной?

Бейсн сделал шаг, поравнявшись с солдатом, державшим мачете. Он мог бы поклясться: среди тех, кто ночью высадился на остров, этого не было!

Автомат по-прежнему был у полковника в руках, и чисто рефлекторно он навел его на голого. Кто знает, нажми он в эту секунду на спуск — и остался бы жив.

И сам, и сотня с лишним его солдат!

— Во елдища! — восхищенно-завистливо пробормотал солдат с мачете.

Полковник невольно перевел взгляд на названную часть тела юноши, мысленно согласился со своим бойцом… и потерял ту самую секунду.

Юноша с кожей цвета светлого янтаря вдохнул — Бейсн увидел, как расширилась его грудь, — и закричал. Или загудел. Ни сам полковник, ни кто-либо из его солдат не мог бы определенно сказать, что это был за звук. Но через миг после того, как он раздался, и Бейсн, и остальные, все девяносто восемь человек (звук был настолько мощным, что, казалось, накрыл весь остров), забыли, что в руках у них — оружие. Все они разом повернулись и, не жалея ног, раздирая одежду и собственную кожу, ринулись через заросли к самому безопасному месту, какое подсказал им ум. К базе. А звук мчался следом, подобно огромному зверю, чьи когти вот-вот вонзятся в затылок.

Пока солдаты Бейсна, вернее, уже не солдаты, а толпа обезумевших от ужаса людей, продирались к вершине Козьего Танца, чудовищный звук обогнал их и обрушился на оставшихся на базе.

Часовые на сторожевых вышках рухнули на дощатые настилы, свернувшись в комок. Охрана у казарм юркнула внутрь бараков, а спавшие внутри проснулись и, выпрыгнув из постелей, забились под нижние нары, как перепуганные щенки. На всей территории базы мужчины — солдаты, повара, слуги — падали на землю, забивались в самые невероятные щели молча или подвывая от Ужаса, который никто из них не мог, да и не пытался опознать.

Только управляемые компьютером пулеметы продолжали размеренно поворачиваться на турелях, выискивая черными хоботами невидимую цель.

Рихард Веерховен, занятый проверкой систем запуска ракет (ежедневная процедура), вдруг почувствовал, как его пробирает дрожь. Это было странно, так как он лишь полчаса назад проглотил очередную пару капсул и сейчас должен был быть абсолютно спокоен и сосредоточен. Вздохнув, он полез в ящик стола. Придется увеличивать дозу. Жаль, но этого следовало ожидать. Случайно взгляд его упал на один из боковых мониторов.

— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул лейтенант, оборачиваясь к своему оператору.

Ого! МТанна, субтильный чернокожий юноша-зулус двадцати двух лет, уроженец Кейптауна, стучал зубами, уцепившись в поручни кресла.

— Эй, парень, что с тобой? — рявкнул Веерховен.

— М-м с-страшно, с-сэр! — заикаясь, пробормотал МТанна.

Лицо его посерело.

Веерховен взглянул на место охранника и тотчас вспомнил, что отправил капрала обедать.

А на базе между тем творилось что-то невероятное.

На одном из экранов Веерховен увидел солдата, на четвереньках, как крыса, выскочившего из-за угла барака. Автомат, болтавшийся сбоку, мешал ему, солдат стряхнул его с плеча и так же, на карачках, преодолел еще футов десять и полез под крыльцо, приподнятое на коротких сваях. Брошенный автомат, блестя вороненым металлом, остался сиротливо лежать в пыли перед зданием.

Веерховен выругался и переключился на «картинку» ворот.

Часовых на сторожевых вышках не было!

«Если что-то пойдет… не так, не строй из себя героя лейтенант! Беги!» — вспомнил Веерховен слова полковника. Старый пес чуял беду!

«Нет, — подумал Рихард. — Бежать еще рано! Тактически преждевременно!»

Косой взгляд в сторону оператора. МТанна через силу выдавил подобие улыбки. Этот-то чего трясется?

Веерховен «пробежался» по периметру ограждения.