Паника, убийство и немного глупости

А! Наплевать! – подумала беспечно и подкатила к себе чемодан, купленный еще лет восемь назад для поездок к сестре в Питер. (К слову сказать, именно благодаря сестре-покойнице смогла Надежда Прохоровна внести достойную лепту в ремонт и обстановку родимой коммуналки. Как ни прискорбно звучит, но именно двухкомнатная квартирка в Питере, оставленная бабе Наде в наследство, и обеспечила ей безбедную, а в чем-то даже буржуйскую старость.)

Надежда Прохоровна села в кресло – обивка из гобелена делала кресло уютным, домашним – и начала возиться с особо вредной змейкой-за стежкой на выпуклом полукруглом наружном кармане.

Эту змейку, покупая чемодан на вещевом рынке, баба Надя не проверила. Придирчиво оглядела колесики, ручку подергала и только дома заметила, что змейка – вредная: спокойно доезжает до вершины полукружия и далее – ни тпру ни ну. Ни вперед, ни назад.

Но змейку баба Надя укротила давно. Приспособилась к норову. Поковырялась пару минут и упрятала документы в наружный карман.

Платья, юбки и прочую одежду чинным порядком развесила по плечикам в шкафу, под ними привольно улегся чемодан. Тапочки нырнули под кровать. Кошелек спрятался в сумку, сумка повисла на крючке в крошечной прихожей.

Вроде бы все. Минут пятнадцать можно до обеда отдохнуть…

Но вот не получилось.

Не дожидаясь приглашения «Войдите», только пальцами по двери стукнув, в номер вошел Виталий Викторович:

– Надежда Прохоровна, как устроились? – Протопал по-хозяйски до балкона, глянул на улицу и, явно думая о чем-то своем, оценил обстановку: – Мило. Очень мило. Проголодались?

– Да.

– И я немного… А Мариночка живет в соседнем корпусе! – Задумчивость Виталика как ветром сдуло. – У нее – люкс! Я вам скажу-у-у… хоромы. Две комнаты, кожаная мебель, мини-сауна в ванной, джакузи на целую семью… – Судя по выражению лица Мусина, день закончить он мечтал как раз в «семейном» джакузи. – Вы заметили, Надежда Прохоровна, какие у Мариночки духи?! Терпкие, дерзкие, дразнящие… Яркая девушка.

– Ты вещи-то хоть разложил? – перебила оглохшего от мечтаний павлина-тетерева баба Надя.

– А? Что? Еще успею. Пойдемте в ресторан?.. Но, если вы устали, обед вам могут принести прямо в номер!

Раздражение, только недавно уступившее место умиротворенной расслабленности, вернулось с троекратной силой.

– Виталик! Ты забыл, зачем сюда приехал?!

– Нет-нет, ну что вы, – смутился ловелас. – Ирина прежде всего. Сейчас пойдем на обед, найдем ее, я передам папку…

Многомиллионная рыжая папка, с которой Мусин еще недавно не расставался ни на секунду – всю дорогу на коленях держал, – сейчас осталась в номере. И Надежда Прохоровна поняла – не зря отправилась в поездку. И суток не прошло, а безголовый тетерев, забыв обо всем, токует и распускает хвост, обхаживая первую попавшуюся девицу в ботфортах.

– Виталик, – сурово клацнула вставными челюстями бабушка Губкина, – пока дел не сделаешь, никаких Марин!!

Маргадон мгновенно вспомнил, что никакой он не «Витенька», как называли его домашние, не родственник, а Виталик. И баба Надя потакать его прихотям не будет…

– Конечно, конечно, Надежда Прохоровна, как вы могли подумать…

– Подумаешь тут! – рыкнула «тетушка». – Чего стоишь?! Иди забирай папку, пойдем твою Ирину искать!

– А Мариночка? Мы с ней договорились…

– Иди!!!

В просторном ресторане с белыми колоннами народу набралось едва ли половина зала. Межсезонье. Наверное, и левое крыло главного корпуса закрыли на ремонт (реконструкцию), как раз подгадав под это время.

Надежда Прохоровна исподволь приглядывалась к контингенту – преимущественно пожилому, Виталий Викторович без всякого стеснения крутил головой и разглядывал всех более или менее молоденьких дамочек слезящимися глазами.

– Совсем ничего не вижу, – жаловался попутно. – У меня с линзами какая-то несовместимость. Как только надеваю – слезы в три ручья!

– Бывает, – пожалела баба Надя. – У моей соседки такая же напасть. Никакие линзы не подходят.

– Вот-вот! Я уже и по врачам ходил…

Марина, севшая за их столик, но предупредившая, что компанию может составить только на этот день, к проблемам кавалера относилась совершенно индифферентно. На разговоры не напрашивалась, невнимание кавалера принимала безразлично…

Чем заслужила негласное одобрение соседки по столу Надежды Прохоровны.

Виталий Викторович ужом вертелся на стуле и выглядел все более и более разочарованным. В конце концов подозвал официантку и задал вопрос:

– Простите, пожалуйста. Мне сказали, что я тут могу встретить одну свою знакомую… Сего дня все постояльцы вышли к обеду? Что-то я ее не вижу.

Девушка в белом переднике оглядела зал, надула розовые губки:

– Да вроде все.

– А… простите… Никто за последние дни от брони не отказывался?

– Спросите на регистрации.

Забыв о прилично кушающей салатик Мариночке и собственном остывшем супе, Виталий Викторович понесся в холл. Отсутствовал минуты четыре и вернулся опечаленным донельзя.

– Невостребованной осталась только одна бронь. – Наклонился к Надежде Прохоровне и прошептал: – На мужское имя, думаю, это – Петруши. Все женщины, зарезервировавшие но мера заранее, приехали.