Паника, убийство и немного глупости

– Нет, – твердо ответила Татьяна. – Я к нему заходила программку телепередач стрельнуть, он уже в постели лежал, раздетый. – Таня смутилась.

– Так-так… – слегка разочарованно протянула главная сыщица. – Значит, до наших корпусов он не ходил?

– Точно не ходил. Что ему в такую метель на улице делать? У Ирины на двери маячок стоял: если бы она ночью дверь открыла и куда-то вышла, у меня бы в номере сигнал сработал…

– Так-так. Да-да… – Надежда Прохоровна разочарованно покачивала головой: такая версия – Борис прогуливался возле шале и что-то заметил – рушилась на глазах. Просто-таки на части, в мусор, в пыль разваливалась такая чудесная, стройная версия!

А ведь из окна своего номера, выходящего на реку, Боря ничего видеть не мог. Даже в бинокль, возможно имеющийся у сыщиков…

Да хоть в телескоп! Как сегодня убедилась Надежда Прохоровна, с верхних этажей отеля вообще ничего не видно!

Рассуждая раньше о том, что у убийцы Марины обязательно должен быть сообщник: обшарить три номера подряд – это никаких нервов не хватит, тем более что преступник не профессионал! – кто-то должен был приглядывать за павианом и Мариной, кто-то должен был вовремя сигнал подать: атас, смывайся, они возвращаются! Таня поняла: ломать голову над тем, кто и как эту подмогу осуществлял, баба Надя категорически не собиралась. Дело это ей представлялось пустым и маетным, народу в отеле полно, вся правая часть нежилая, под ремонт закрыта: вставай у любого темного окна четвертого этажа и наблюдай, покуда глаз хватит. Тропка от бара до шале хорошо освещена…

Но не получилось вот. Сегодня впервые баба Надя забралась на верхотуру. Огляделась и поняла – подвел ее глазомер. Снизу казалось: какой главный корпус высокий! Он выше сосен, выступающих языком между отелем и речкой. Все видать! Как на ладони.

А вот сегодня сама увидела – крыльцо бара и тропку все-таки загораживают верхушки сосен. Ни любопытному Боре, ни помощнику убийцы ничего не разглядеть…

Надежда Прохоровна огорченно покачивала головой – она все никак не могла понять: как это так опростоволосилась?! Хоть прям сейчас беги к милиционерам – которые, кстати, наверное, уже опять поблизости в отеле крутятся – и докладывай свои догадки.

Но сил для беготни и доклада баба Надя в себе не видела. Устала очень. За два дня – два мертвеца, а один так и вовсе дух у нее на руках испустил… Тяжеленькое испытание. Почти как в войну, когда три месяца санитаркой в госпитале проработала… И то спасибо прошлой закалке: не падала в обморок от зрелища и запахов, не билась в истериках – все сдюжила.

Но идти к милиционерам сил уже недостанет. Итак, если бы не свербящие догадки и мысли, ушла бы к себе Надежда Прохоровна, приняла бы стаканчик валерьянки или чего посущественней за помин души новопреставленного и не хуже Тани Репиной провалилась в бездумные облака…

Но вот держалась. Дюжила. Догадки все равно ни в какие облака не отпустят. Уж больно свербящие, уж больно колючие…

В холле отеля опять царила нервическая обстановка: навстречу попадались суровые мужчины казенного вида, перепуганная Антонина Павловна трясущимися руками вешала на доску объявлений плакатик, сообщающий, что вместо танцевально-игрового вечера в отеле будут крутить кино: старую итальянскую мелодраму с Марчелло Мастроянни…

Ирина пошла на улицу проводить Надежду Прохоровну и Виталия до корпуса Б. Маргадон понуро плелся сзади; у Надежды Прохоровны создалось впечатление, что тот вообще предпочитает не оказываться с любовницей брата наедине. Боится, что оба не выдержат, начнут терзать друг друга жуткими вопросами: где Петя? что с ним? жив ли он?! Шагал чуть сзади, ковырял дорожку мысами ботинок и, наверное, даже не вслушивался, о чем беседуют две женщины.

Ирина зябко куталась в короткое дутое пальтишко, с тоской смотрела на окна деревянного шале.

– Знаете, Надежда Прохоровна, с корпусом, где вы живете, у меня столько воспоминаний связано… В конце августа я приезжала сюда с Петром. Он жил отдельно в люксе. Там был ка мин, широкая кровать под балдахином… Я остановилась в соседнем номере, но практически там не бывала, все время проводила с ним… Боже!

Какие это были дни! Мы не могли оторваться друг от друга, именно тогда поняли, что должны быть вместе… – Ира опустила голову и добавила чуть слышно: – Именно тогда придумали весь этот план с побегом… Веселились, как дети, как глупые дети… – Она обняла себя за плечи, подняла голову. – А нас поймали и отшлепали. Как думаете, Надежда Прохоровна, Петя жив?

Ох, как не хотела Надежда Прохоровна, чтобы мысль, крутящаяся у каждого в голове, была произнесена вслух! Похудевший и осунувшийся за эти дни Маргадон плелся сзади и наверняка терзал душу тем же вопросом. Сама Надежда Прохоровна постоянно спрашивала себя о том же… Где Петр, почему не приехал, жив ли он?.. Все думали о том же, но тактично – или пугливо? – отгоняли мысли прочь. Не барахтались в них попусту.

– Не знаю, Ира, что задержало Петю, но ду маю – нет, уверена! – он жив!