Панихида

Когда командир военного сектора экспедиции убедился, что на поверхности нет ничего, представляющего угрозу, на планету высадилась научная группа. Вынужденные сидеть на кораблях и ждать, пока солдаты проведут проверку на местности, ученые находились на грани умопомешательства. Им не терпелось взяться за работу. Вопреки их протесту, к каждому из них приставили вооруженного охранника. Ответы на некоторые вопросы еще не были получены, и военные решили не искушать судьбу. Патологоанатомам, операторам записывающей аппаратуры, биологам и трассологам пришлось работать под неотрывными взглядами раздраженных солдат.

Охранники были на взводе не потому, что опасались внезапной атаки. На самом деле они бы даже обрадовались, если б такое произошло. Все они уже достаточно насмотрелись на смерть в этом когда-то цветущем мире, который за его пасторальность кое-кто называл скучным. Женщины, прижимающие к себе детей в последнем предсмертном усилии защитить их, старики, убитые на порогах своих домов, малыши, расстрелянные прямо посреди улиц — все это было слишком. Тем, кто возвращался из очередного патруля, очень хотелось в кого-нибудь выстрелить, кого-нибудь убить. Население Аргуса-5 не вымерло от эпидемии, не таинственная напасть местного происхождения подстерегла колонистов во сне. В этих лесах и лугах несомненно поработали четко организованные убийцы, вооруженные по последнему слову техники.

И у всех на уме был только один вопрос — КТО?

Дервент устал от трехмерных изображений мертвых тел. После первой пары дней его желудок успокоился и позволил своему владельцу работать в приемлемых темпах. Работать было необходимо. Чтобы живущие на других планетах смогли опознать убитых родственников, чтобы исследовательская группа имела как можно больше материала для работы, когда она вновь соберется на Земле. Работавшая в паре с ним Гудзон хорошо знакомым монотонным голосом что-то диктовала в записывающий аппарат. В ее обязанности входило вынесение предварительного заключения о причинах смерти.

В других районах работали дополнительно сформированные вспомогательные бригады. Со дня высадки никто не позволял себе выходных. Учитывая состояние многих тел, нельзя было терять ни минуты. Требовалось обработать информацию о сотнях тысяч трупов. Для таких, как Дервент и Гудзон, многочасовая работа в условиях, далеких от комфортных, уже вошла в привычку. Каждое тело, или то, что от него осталось, надлежало тщательно обследовать и зарегистрировать.

На улице, если можно было так назвать место вблизи разрушенного деревенского трактира, стояли на часах капрал и два рядовых. Стояли, конечно, громко сказано. Небольшой вездеход на воздушной подушке застыл с выключенными двигателями, совершенно открытый для любого нападения, а военные сидели на подножке и болтали. С того момента, как на планету высадилась первая рота десантников, никто не пытался оказывать людям сопротивление или нападать на них. Не происходило вообще ничего. Никто не мешал работать патологоанатомам и следователям.

Однако причина гибели населения Аргуса-5 так и оставалась загадкой. Если безжалостные агрессоры и понесли какие-нибудь потери в процессе операции, они позаботились не оставить на планете ни одного своего убитого или раненого, да и вообще каких-либо следов, которые могли бы послужить ключом к разгадке тайны тщательно спланированной и аккуратно проведенной акции. Части тел и пятна крови принадлежали только людям. Использовалось лучевое оружие, причем не особо сложное, что также не давало возможности определить, кто здесь побывал. Единственными уликами остались трупы жертв.

Психологи сделали вывод, что нападавшие опасались возмездия. Они имели на то причины. Не было такого солдата, которому бы не снилось ночь за ночью, как он сворачивает шеи воображаемым инопланетянам, повинным в случившемся кошмаре.

Дервент мыслил более практично. Поскольку о тех, кто уничтожил колонию, было пока ровным счетом ничего не известно, проклинать воображаемых врагов представлялось ему преждевременным. Исходя из того, что они узнали, вторжение вполне могли осуществить какие-нибудь отщепенцы с одной из колоний.

— Какие мотивы могли заставить людей с другой колонии затеять такую бойню? — спросила Гудзон.

Свет поблескивал на линзах, имплантированных в ее глаза. Она была элегантной, энергичной женщиной, к которой прилагательное «жизнерадостный» подходило больше чем к кому-либо. Любое мнение она всегда отстаивала с жаром.

Флегматичный и прямодушный Дервент спорил просто для того, чтобы поспорить. Они не были особенно хорошо сработавшейся командой, но их разногласия не отражались на результатах работы.

— Откуда я знаю? Поскольку мне не свойственен склад ума серийного убийцы, я даже не пробую поставить себя на их место,— ответил он, перешагивая через тело восьмилетнего мальчика, лишенное головы и ног.

— Тогда заткнись,— отрезала она.— Если ты не можешь привести доводы, значит, у тебя нет гипотезы.