Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)

– Своевременное напоминание, инспектор. Я часто слышу эти слова в зале суда из уст моего друга лорда Кланклакета. Но мне уже ясно, что вы не видите никаких реальных фактов, которые бы указывали в ином направлении, не так ли?

Инспектор Спейт самодовольно улыбнулся:

– Так и быть, мистер Уэддерберн, я открою вам кое-что из своих умозаключений. Молодая американка не могла сама совершить этого преступления. Есть такая вещь, как интуиция опытного криминалиста. Тридцать лет стажа дают мне право не тратить впустую время, отрабатывая подобную версию. Девушка – личность положительная и глубоко мне симпатичная.

– Мне едва ли стоит благодарить вас за столь лестное мнение о моей клиентке. Впрочем, Нейл Линдсей тоже может оказаться личностью положительной и глубоко симпатичной.

Спейт ухмыльнулся.

– У нас будет достаточно времени на принятие решения, когда мы его схватим. Но повторяю: убежден, что это мог сделать только он. И мне почему-то кажется, что в глубине души вы со мной согласны, сэр.

– Нет, инспектор, не согласен. Я не обладаю вашей интуицией опытного криминалиста. Но придерживаюсь иной позиции.

– Мне было бы крайне любопытно ознакомиться с ней, мистер Уэддерберн.

– Если, как мы все надеемся, следствие начнется в заявленное время, вы ознакомитесь с ней заодно с шерифом. Однако, как я уже сказал, еще не пришло время выносить поспешные вердикты.

4

Мисс Гатри дожидалась меня в помещении, на протяжении всего нашего повествования именуемом учебным классом. Она сразу поразила меня сочетанием женственной элегантности и той кипучей энергии, которая придает многим ее образованным соотечественницам труднообъяснимый шарм. И я подумал, что, назвав ее «личностью положительной и симпатичной», инспектор Спейт продемонстрировал не только точность своих формулировок, но и неожиданно утонченный вкус. Настроена она была на деловой лад. Я догадывался, что мисс Гатри имеет некоторое элементарное представление о юриспруденции, но тем не менее посчитал нужным сказать ей несколько слов о том, как обычно складываются взаимоотношения между адвокатом и клиентом в нашем островном государстве. Она выслушала меня с глубочайшим и уважительным вниманием – читатель не должен думать, что я не знаю за собой склонности к некоторой помпезности в подобных случаях, – а потом мы с комфортом расположились на диване. Мисс Гатри была при этом столь добра, что ответила согласием на мою просьбу разрешить мне выкурить трубку.

– До сего момента, – сказал я, – мне удалось побеседовать только с неким мистером Беллом, нашим другом мистером Гилби, который дал мне наиболее полные показания, причем как в устном, так и в письменном виде, и с Хардкаслами. Характеристика, данная Хардкаслу Гилби, представляется мне весьма близкой к реальности.

– Да, Ноэл – весьма способный молодой человек, – коротко отреагировала на это мисс Гатри.

– Несомненно. Он также создал нечто вроде вашего портрета, отметив черты характера в письме к своему близкому другу.

С чуть натянутым безразличием мисс Гатри бросила:

– Ах, вот даже как?

– Ему, в частности, показалось, что вы не склонны к романтизму.

– Это несправедливо со стороны Ноэла. Все хорошие девушки – романтические натуры.

Я улыбнулся:

– Но только некоторые это тщательно скрывают.

Сибила Гатри прикурила сигарету и спросила:

– Мистер Уэддерберн, вы считаете, что нам именно с этого следовало начать обсуждение нашего дела?

– Да, – серьезно ответил я, – мне представляется правильным такой изначальный подход к нему.

– Очень хорошо. Итак, я романтическая девушка, и Ноэл ошибся. Быть может, вы теперь объясните, почему пришли к подобному выводу?

– Вспомните хотя бы, каким образом вы проникли в Эркани, мисс Гатри. Мистер Гилби, оказавшийся вовлеченным в ваш план и имевший возможность близко наблюдать за его осуществлением, остался под большим впечатлением от его продуманности и эффективности. Но для человека, который, подобно мне, имеет возможность рассмотреть вопрос со стороны, более всего бросается в глаза романтическая составляющая дела. Как я догадываюсь, вы уже имели на руках документы, свидетельствующие о том, что мистера Гатри невозможно было бы официально признать умалишенным и недееспособным. Таким образом, ваш личный тайный визит сюда не имел никакого практического смысла. Но вас манила волнующая кровь ситуация. Романтика и адреналин – вот что руководило вами в попытках осадить замок и взять его, если не приступом, то хитростью. Вы даже не побоялись послать весьма красноречивую телеграмму своему американскому юристу, находившемуся в Лондоне. Какие цели вы при этом преследовали? Отстаивали семейные интересы? Ничуть. Вы попросту искали приключений, причем вам нужно было придать им хотя бы видимость опасности для остроты ощущений. И для подобной цели очень подходила эксцентричная фигура мистера Гатри. Ноэла Гилби настолько поразила ловкость ваших действий, что он полностью упустил из вида ваш главный мотив. А это романтика чистейшей воды.

Мисс Гатри пустила между нами тонкую струйку сигаретного дыма.