Панк 57

– Да. – Я смущенно улыбаюсь ему. Ребята массово дописывают свои комментарии под нашими граффити. – Ты только посмотри на них.

Стоит одному высказаться, как остальные решают, что они тоже имеют на это право.

Вздохнув, я поворачиваюсь к Мише.

– Уходи. Тебя не должны видеть здесь. Если она заметит, то свалит все на тебя.

После того как он нахамил Берроуз с неделю назад, он ни разу не появлялся в школе, но, видимо, распереживался, как все пройдет сегодня, и решил прийти.

Он качает головой.

– Мне плевать.

– Полиция уже приехала, – говорит нам Тен.

– Полиция? – шепчу я. – Я не думала, что мы сделали что-то настолько ужасное.

– Нет, они здесь не из-за вандализма. Это по душу Трея. Несколько девушек уже пишут на него заявления. Послания дошли до адресатов.

– Тогда тебе действительно лучше уйти, – говорю я Мише.

Но тут к нам подходит директор Берроуз, и мое сердце пропускает удар.

– Мистер Лоран? Пройдемте со мной.

Он на секунду задерживает на ней взгляд.

А я подскакиваю.

– Почему?

– Думаю, он знает, почему.

Миша на мгновение замирает, и я думаю, что он опять устроит перепалку, как в прошлый раз, но он этого не делает, а идет за ней.

– Нет, нет, нет… – пытаюсь вмешаться я. – Он ничего не сделал.

– Все нормально, – шепотом успокаивает он меня.

Но Берроуз смотрит на меня и вмешивается.

– Если не считать уборщиков, то вы в пятницу вечером уходили из школы последней, – говорит она мне. – В этом нет ничего необычного, потому что вы ведете занятия по плаванию, но я вспомнила, что у вас есть ключ. А потом сообразила, в чьей компании видела вас в последний раз. – Она переводит глаза на Мишу. – Вы брали ее ключ?

– Нет! – отвечаю за него я.

– Да, – говорит он.

О боже.

– Все нормально, – повторяет он. – Со мной все будет хорошо.

Директриса уводит Мишу, а я опускаю руки, ощущая полное бессилие. Почему он не ушел, как в прошлый раз?

Он не должен защищать меня, и он знает, что я не позволила бы ему взять вину на себя.

Что он делает?

Глава Двадцать Вторая Миша

– Присядьте.

Я предпочел бы постоять, но, думаю, ничего страшного. Я сажусь на стул перед ее столом.

– После драки и того, как вы вели себя в последние недели, я звонила по телефонам, указанным в вашем личном деле, – говорит она, закрывая дверь кабинета. – Ни один из них не работает. Или это несуществующие номера? Не хотите объяснить мне, что происходит?

Она садится за аккуратный маленький стол. Я пристально смотрю на нее. Расстегивая пиджак, она придвигается к столу и открывает личное дело. Несомненно, мое. Папка практически пустая.

Я продолжаю сидеть молча.

– Если у вас возникли разногласия с Треем, вам нужно было подойти ко мне, – заявляет она, – а не врываться в школу и писать ужасающие обвинения на стенах.

Обвинения? Фотографии, которые она нашла у себя в спальне, показались ей недостаточно убедительными?

– Где он? – спрашиваю я.

Она выпрямляет спину.

– Я перевела приемного сына на домашнее обучение, пока весь этот хаос не уляжется.

Я хочу улыбнуться, но сдерживаюсь. Просто смотрю на нее. Учитывая количество грустных школьниц, ждущих за дверью кабинета, полагаю, уляжется все не так уж быстро.

– Где твои родители? – спрашивает она.

– Отец живет в Тандер-Бей.

– А мать?

– Она нас бросила.

Она вздыхает и кладет руки на стол. Понимает, что так ничего не добьется.

Она протягивает руку, берет телефонную трубку и подносит к уху.

– Дай мне телефон отца.

Я сжимаю пальцы, но не выдаю себя. Пожалуйста.

– 742-555-3644.

– Как его зовут? – она набирает номер. – Назови его настоящее имя.

Я слышу, что идут гудки, сердце сжимается, но я держусь.

– Мэтью, – спокойно отвечаю я. – Мэтью Лейр Грейсон.

Она вдруг замирает и резко поднимает на меня глаза. Потом начинает дышать чаще и выглядит так, будто увидела привидение.

Она помнит его имя. Это уже что-то.

На другом конце провода раздается папин голос.

– Алло.

Она опускает глаза, глотает ком в горле – я это вижу – и нервно моргает.

– Мэтью?

– Джиллиан?

Она бросает трубку, будто та вдруг стала раскаленной, и прикрывает рот рукой. Очень хочется улыбнуться, просто чтобы поиздеваться еще сильнее.

Она поднимает голову, смотрит мне прямо в глаза и выглядит так, словно боится меня.

– Миша?

Ага.

Еще лучше. Она помнит и мое имя. Два очка мамочке.

Теперь она все знает. Мой приезд в этот город, поступление в эту школу и то, что я сижу у нее в кабинете, не имеет никакого отношения к Трею. Только к ней.

– Чего ты хочешь? – спрашивает она. Это звучит как обвинение.

Я смеюсь про себя.

– Чего я хочу? – Я опускаю глаза и шепчу себе под нос: – Чего я хочу?

Я задираю подбородок и по-птичьи наклоняю голову, сидя прямо напротив нее и призывая ее к ответу.