Панк 57

– Мило. – Лайла машет сотней долларов у меня перед глазами. – Что ты ему сказала?

– Не помню.

Я не боюсь, что Лайла может догадаться обо мне и Мейсене. Мне даже хочется, чтобы народ увидел, как он ко мне прикасается. Но для большинства учеников нашей школы Мейсен по-прежнему остается интриганом, и я не хочу им ничего объяснять. Я сама еще не до конца разобралась, кто он такой.

В глубине души мне нравится скрывать от всех наши отношения. Приятно, когда то, что делает тебя счастливым, не нужно ни с кем делить.

Как Мишу, например.

Миша. Почему мне кажется, что я предаю его? Он же бросил меня.

После гимна США и первой подачи мы с Лайлой и Теном решили, что уже поздно, отправили других девочек по домам и стали собирать вещи. Лайла забирает оставшиеся сладости, сказав, что мы просто отдадим их бейсбольной команде, когда они доиграют, а Тен идет на трибуны, наверно, искать Джей Ди и остальных ребят.

Я вешаю сумку на плечо, беру бутылку с водой и вместо ярмарки иду на парковку.

– Куда собралась? – спрашивает Лайла, оборачиваясь с коробкой печенья в руках.

Я показываю на сумку.

– Отнести это в машину.

Я ухожу, не дожидаясь ответа, и направляюсь прямо к своему джипу, отметив, что черный «раптор» Мейсена стоит на противоположной стороне островка.

Мейсен стоит, облокотившись на дверь и глядя на меня, а напротив – два его товарища. Они тоже повернули головы в мою сторону и наблюдают.

Закинув сумку в машину, я поднимаю руки, открепляю бант и снимаю резинку, что держала волосы, чтобы они не падали на лицо. Расчесываю пряди пальцами и распушаю их, а потом закидываю за спину. Развернувшись, прислоняюсь к джипу и кладу локти на дверцу, глядя прямо на него.

– Не знаю, мужик, – смеется Финн Дамарис. – Она выглядит так, будто чего-то хочет.

А сам как думаешь?

– Да. – Парень с ирокезом, чьего имени я не знаю, кивает и закусывает нижнюю губу, внимательно рассматривая мою фигуру. – Она явно чего-то хочет.

Мейсен смотрит за их спины, довольный предстоящим развлечением.

– Она такая чистенькая, – комментирует Финн, поворачиваясь к другу. – Хотя могу поспорить, она любит грязный секс.

Ирокез смеется.

– О да.

Я закатываю глаза и жду. Уверена, они наслаждаются ситуацией. Заносчивая девочка заигралась с одним из них…

– Даже не думайте, – говорит Мейсен. – Я забираю ее себе.

Я подхожу и нежно прислоняюсь к его груди, а его друзья удаляются, хихикая.

– Итак, куда мы едем?

Мои глаза прямо напротив его губ.

Он делает глубокий вдох, целует меня в щеку и выпрямляется.

– Давай уже, залезай.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы не думать, чем их занять.

– Мне нужно было переодеться.

Мейсен проезжает мой район насквозь, и мы выезжаем из города.

– Зачем?

– Потому что, если мы будем делать то, что будем делать, – объясняю я, – будет проще простого узнать меня в чирлидерской форме Фэлконс Уэлл.

Он улыбается сам себе и продолжает смотреть на дорогу.

– Никто нас не увидит.

Я делаю глубокий вдох, потом протягиваю руку и включаю радио, пытаясь перестать волноваться. Играет „So Cold“ группы Breaking Benjamin.

Я пытаюсь вести себя как плохая девочка, но, если честно, мне безумно страшно.

Нужно было еще утром сказать ему «нет». Я перестала писать на стенах и не собираюсь делать что-то еще более незаконное, уж слишком это рискованно. Меня уже приняли в Нью-Йоркский, Корнеллский и Дартмутский университеты. А теперь я собираюсь поставить свое будущее под угрозу только потому, что втюрилась в Мейсена и использую любой предлог, чтобы быть к нему поближе.

На самом деле ему невозможно в чем-то отказать, когда он во мне. Я бы сказала ему, что набью на шее татуировку с его именем, если бы он того захотел.

Хотя эта идея наверняка ему понравилась бы. Я поглядываю на него и смеюсь про себя. Его каштановые волосы, пушистые и немного растрепанные, падают на лицо. Я смотрю на его губы, вспоминая тепло гладкого металлического кольца, когда оно касалось тех мест, куда он целовал меня.

Мне вдруг хочется узнать о нем все. Каким он был в детстве. Какую музыку любит. Куда идет, когда хочет тишины и покоя, и к кому идет, когда хочет поговорить.

Кого он любит? Кто готов подставить ему плечо? Кто знает его лучше всех?

Кто знает его лучше меня? От одной этой мысли я уже начинаю немного ревновать. У него своя жизнь и своя история, связанная с другими людьми. А я в ней появилась не так давно.

Я закусываю щеку, потому что меня переполняют чувства, а рассказать о них не могу, но хочу.

– Ты мне нравишься, – говорю вполголоса, опустив глаза в пол.

Вижу, что он поворачивает голову ко мне, но ничего не говорит.

– Ты сказал много всего приятного в прошлую пятницу, – продолжаю, – и я хочу, чтобы ты знал – если, конечно, еще не знаешь, – что ты мне на самом деле очень нравишься. – Он смотрит на меня, и я не понимаю выражения его глаз. – Знаю, что могу быть… собой. Не хочу быть сентиментальной, но и не собираюсь молчать о том, что творится у меня в голове. Мне нелегко говорить сейчас, но… – Делаю паузу и начинаю чувствовать себя чуть более уверенно. Хочу, чтобы он об этом знал. – Но да, ты мне нравишься.