Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта

Местом своего поселения Влиты выбрали городок Ланкастер. На тот момент его население вряд ли превышало 20 тысяч. Ланкастер располагается на западном краю Мохаве, в Антилоповой долине, названной так в честь вилорогих антилоп – животные населяли долину до того, как были истреблены поселенцами. После благообразного и опрятного Глендэйла Ланкастер несомненно представлялся юному Дону на редкость унылым и пыльным местом, настоящей окраиной цивилизации. По сути, таким местом он и был. Тем не менее он смог дать Влитам необходимые средства к существованию – Глен водил хлебный фургон, Сью ходила по домам и продавала косметику. Семейство Влитов, хотя и производило немало шума, вызывало всеобщие симпатии и считалось дружным.

«Хочешь быть другой рыбой – выпрыгивай из школы», – частенько говаривал Капитан Бифхарт, в очередной раз выражая ненависть к любым формам организованного образования. Много лет спустя Капитан заявлял: «Нет, я никогда не ходил в школу. Вот почему у меня проблемы с правописанием. Может, поэтому я и стал поэтом – я не мог принять английский в готовом виде и изменил его»^[23]. Заслуги Капитана перед современным английским языком ни в коей мере не могут быть поставлены под сомнение, однако его заявление в отношении школы вызывает скепсис – ланкастерские сверстники и соратники Дона свидетельствуют: будущий Капитан Бифхарт действительно посещал среднюю школу Антилоповой долины (даже если и делал это без восторга). Будущий гитарист The Magic Band Даг Мун вспоминал: «Мы все знали, какой он врун», однако, по его словам, Дон «был занятным, с ним всегда было весело»^[24]. Еще один местный житель, гитарист и основатель группы Алекс Снауффер рассказывал о тех временах: «С Доном никогда не знаешь, чего ожидать. [Его любимая фраза – ] "Тебе стоило это увидеть…!!", в таком духе. Снова-здорово»^[25]. От самого Дона о временах его отрочества в пустыне нам известно немного. Например, то, что он часто уходил на другую сторону шоссе общаться с местными бродягами и заслушивался их историями о странствиях по железным дорогам. Или что однажды его избили морские пехотинцы с соседней авиабазы. Эти истории сложно подтвердить или опровергнуть – из всеобщих воспоминаний складывается ощущение, что Дон всегда держался особняком, и близких друзей у него не было.

Однако все изменилось в 1956 году, когда в Ланкастер перебралось шумное семейство сицилийско-греческого происхождения по фамилии Заппа. Старший из четырех детей семейства, Фрэнк, был всего лишь на три недели старше Дона и пошел учиться в ту же самую среднюю школу. Дон и Фрэнк довольно быстро сдружились. Их объединяло многое: музыкальные вкусы, специфическое чувство юмора, неуемная фантазия, астма и ненависть к провинциальному Ланкастеру. Было и то, что их отличало: если Заппа всегда был полон энергии, идей и невероятных творческих планов (которые он успешно реализовывал), то Влит казался отстраненным, пассивным, заключенным в свой собственный странный мир.

В 1958 году, когда Дон учился в последнем классе школы, его отец пережил инфаркт и был вынужден уйти с работы. Чтобы заменить папу за рулем хлебного фургона, Дону пришлось уйти из школы. Однако его дружба с Фрэнком не прекратилась – Заппа регулярно наведывался в гости к Влитам. На тот момент помимо Дона и его родителей в их гостеприимном доме обитала его подруга Лори, а также тетя Айон и дядя Алан. Фрэнк и Дон (который, по выражению Заппы, «торчал на ритм-энд-блюзе») объедались сладкой выпечкой из хлебного фургона и без конца слушали пластинки – блюзы Хаулина Вулфа, Мадди Уотерса, Джонни «Гитару» Уотсона и Сонни Боя Уильямсона; ду-уоп The Spaniels, The Orchids и The Paragons, а также многие другие реликтовые хиты, названия которых потонули во тьме времен. Дон периодически орал на свою маму: «Сью, заткнись и дай мне пепси!!», чем бесконечно забавлял Заппу, а дядя Алан имел привычку мочиться с открытой дверью туалета, и в те моменты, когда мимо проходила Лори, любил комментировать вслух достоинства своего детородного органа: «Ах, какой красавец! Похож на большое-пребольшое бычье сердце!»^[26].

Глава третья, в которой полиция устраивает налет, а Капитан демонстрирует чудеса живучести