Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта

В студии зазвучала диковинная музыка, исполненная с умением и прилежанием исполнителей, второй раз в жизни взявших в руки музыкальные инструменты: скудное треньканье на двух гитарах (бас-гитара в группе отсутствовала), корявый ритм ударных и нестройные голоса, поющие в унисон тексты о потерявшемся котенке, любви к родителям, о том, что всем людям нужно чаще молиться, а также про то, что угодить каждому невозможно. Все номера, поголовно хромавшие в среднем темпе, звучали так, словно девушки ненароком пытались взорвать мозг слушателя: создавалось ощущение, что три исполнительницы играют три совершенно разные песни – механический, но причудливый ритм барабанов, расстроенный гитарный аккомпанемент и не очень умелые девичьи голоса решительно отказывались признавать факт существования друг друга. По первости можно было подумать, что даже сами вокальные мелодии песен сымпровизированы по ходу дела – они казались случайным набором нот, музыкальными фразами непредсказуемой длины и логики, лишь усиливающими ощущение антимузыкального сумбура. Тем не менее барабаны, жившие какой-то особенной полуавтоматической жизнью, время от времени выдавали старательную сбивку – словно намекая на тот факт, что в исполняемой песне присутствует логика и структура, которую простому слушателю с его ограниченными способностями просто не дано понять. Впрочем, на этот факт косвенно указывали и другие обстоятельства. Время от времени, в разгар очередного дубля, девушки внезапно прерывали исполнение. «В чем дело, почему они остановились?!» – в испуге вскакивал из-за пульта инженер. Отец семейства смотрел на него как на идиота и терпеливо объяснял: «Они слажали».

Результатом сессий стала долгоиграющая пластинка группы The Shaggs под названием "Philosophy Of The World". Фотография на лицевой стороне конверта давала возможность познакомиться с участницами группы. На тускло освещенной сцене, на фоне угрюмого занавеса (как у Дэвида Линча в «Твин Пикс» – только не красного, а зеленого) расположились три исполнительницы, не слишком похожие на Лору Палмер. Две длинноволосые гитаристки с аккуратными и одинаковыми челками, в одинаковых цветастых рубашках и клетчатых юбках держали в руках одинаковые гитары, похожие на советскую марку «Урал»^[151]. Между ними, за нефункциональной барабанной установкой из двух барабанов и одной стойки, расположилась полноватая ударница. Готический шрифт, которым было напечатано название альбома, только усиливал противоречивое ощущение. Аннотация на задней стороне конверта сообщала заинтересованному слушателю следующую информацию:

The Shaggs – настоящие, чистые, не подверженные внешним влияниям. Их музыка – иная, она принадлежит только им. Они верят в нее, живут ею… The Shaggs любят тебя… Они не станут подстраивать свою музыку или стиль под прихоти современного мира. Тебе следует оценить это, ведь они чисты – чего еще можно хотеть? Они – сестры и члены большой семьи, где взаимоуважение и любовь достигли невероятных высот…