Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта

Кесслер и Торнтон имели опыт (каждый поврозь) выпуска абсолютно провальных поп-синглов на каких-то малоизвестных лейблах, а Маккарти был участником гаражной группы The Dick Watson Five^[35], которая даже умудрилась записать первую в истории человечества бит-версию мюзикла «Бэйкер-стрит», поставленную по знаменитым рассказам Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе. Пластинка, однако, успеха не имела, поэтому The Dick Watson Five переформатировались в кавер-бэнд под названием The Chosen Few^[36] – Маккарти был в нем вокалистом. Поворотным моментом жизни Джима (а заодно финальным моментом жизни группы The Chosen Few) стало его знакомство с творчеством группы The Fugs. Маккарти случайно попал на одну из репетиций этого коллектива, после чего, по его собственным словам, «реальность их музыки догнала меня, и я подумал: почему я занимаюсь херней, исполняя чужие песни, вместо того чтобы выражать собственные чувства?»^[3]. Вернувшись домой, Джим сразу решил начать музыкальную жизнь с белого листа. Он позвонил гитаристу своей группы и поставил его перед фактом, что планирует выражать собственные чувства за пределами The Chosen Few. Теперь оставалось только найти сообщников.

Сообщники неожиданно нашлись среди новых друзей, которых Джим завел, работая в музыкальном магазине Sam Goody’s. Знакомство с Кесслером и Торнтоном оказалось для Маккарти своевременным еще и потому, что он переживал не самый легкий период в жизни. «Меня только что выписали из больницы, я приходил в себя от гепатита. Кроме того, я расстался со своей девушкой и временно вселился к Кесслеру»^[4], – вспоминал Джим.

Стоит отметить, что на тот момент дела у самого Кесслера, напротив, шли неплохо: он внезапно «пошел на повышение». Дело было в следующем: до сотрудников магазина на 49-й улице дошла информация, что Бернард Столлман, босс лейбла ESP-Disk, подыскивает себе менеджера по продажам. Ларри решил ловить удачу за хвост, сходил на собеседование, сумел обаять потенциального начальника и получил заветную должность. Карьерные успехи Кесслера ничуть не помешали дружбе, и три товарища продолжали зависать на квартире у Ларри. И все же, судя по всему, настроение в их компании царило невеселое. Продолжая продвигать чужую музыку, Кесслер, Маккарти и Торнтон все более отчетливо ощущали, что собственные могучие творческие силы гуляют по их организмам, не находя выхода. Исторический момент возникновения группы The Godz произошел как раз в ту секунду, когда творческие силы трех друзей выплеснулись, наконец, наружу – самым что ни на есть спонтанным образом. Много лет спустя Джим Маккарти вспоминал этот момент так, как будто он случился только вчера: «[По комнате] были разбросаны перкуссионные инструменты, и от полной безнадеги я вскочил и начал трясти тамбурином, или чем-то похожим. Так оно все и началось. Мы все вскочили и как начали шуметь – словно кучка маньяков – выражая все, что у нас накипело!»^[5].

Первым, кто смог прийти в себя и осмыслить значимость происходящего, был Ларри (тот самый, который пошел на повышение, устроившись менеджером на лейбл ESP-Disk). Кесслер был полон решимости использовать служебное положение в личных целях и объявил остальным, что их трио обязательно должно пройти прослушивание у Бернарда Столлмана, чтобы заключить с ним контракт на выпуск пластинки. Маккарти и Торнтон между собой согласились, что их друг просто съехал с катушек, но на всякий случай возражать не стали. Для пущей уверенности Ларри даже позвал в состав коллектива еще одного сотрудника ESP-Disk – Джей Диллон занимал должность арт-директора и куда лучше умел управляться с карандашом, чем с гитарой. Тем не менее арт-директор отважно взялся за автоарфу^[37] – очевидно, чтобы Джон Себастиан не считал себя центром вселенной.

Готовясь к прослушиванию, ансамбль продолжал репетировать и совершенствовать свой фирменный саунд. Можно сказать, что суть этого саунда заключалась в полном отсутствии оного. Маккарти объяснял характерное звучание группы следующим образом: «Из-за того что мы развлекали себя разнообразными веществами, наша музыка имела очень смутную структуру. Поэтому, хотя кое-кто из нас и умел играть на музыкальных инструментах, звучали мы не очень. Но мы с самого начала решили, что это не главное. А главное заключалось в том, чтобы выражать наши чувства немедленно и с максимальной точностью»^[6].