Панк-вирус в России

В: Абсолютно безумный человек — во всех смыслах — в музыкальном и просто как человек. Он сам себе наколки делал, где он мог достать рукой правой — там у него все в наколках. А где не мог достать, просил, чтобы сделали. Как-то пришел мужик какой-то, говорит: "Ты вот весь расписанный, а лет 60 тебе будет, что ты будешь делать с этими наколками?" А Эдик говорит: "Я до шестидесяти не собираюсь жить". То есть жил человек одним днем. Абсолютно веселый, жизнерадостны. Излучал энергию, просто на нем вся группа держалась. Абсолютно прозрачный человек, и абсолютно непонятный. Нельзя уловить логику его действий. Он был, с одной стороны, нормальный, но с логической стороны, это объяснить невозможно. Он мог вообще… Вот есть у него деньги, 40 рублей на сегодняшний день, он пошел купил трубу — вот у него радость жизни, и то, что ему жить еще месяц, а у него вообще ничего нет, он вообще над этим не задумывался. То есть человек вообще нерациональный, абсолютно творческий.

О: Ты не знаешь, с чем связан его уход из жизни?

В: Не знаю. На самом деле, не знаю.

О: Для вас это шоком было?

В: Когда он уже был на том свете, мы в это время просто репетировали. Его куртка висела… Он просто жил на точке, где мы репетировали… Мы даже не знали, что он это сделал с собой. Он пропал. Его не было неделю. А у нас же намечены репетиции. Мы просто приходили, репетировали дальше. Прошли репетиции, одна или две. Мы даже не могли подумать, что он… А на самом деле, когда мы репетировали, он выше этажом висел.

Для меня это шоком было. У нас все шло хорошо в плане музыки. Мы запили альбом… Я не знаю, с чем связано…

О: А как бы ты охарактеризовал стиль "Химеры"?

В: Сначала мы играли Панк-рок. К концу это было ближе к хардкору. Эдик иногда называл "джаз — хардкор". Просто мы позже играть стали немножко лучше. Сначала это был больше noise, просто шумы, а потом мы уже начали понимать, что хотели, мы уже знали, что получается и могли пользоваться теми звуками, которых добивались. А песни оставались одни и те же.

В «Химере» в музыке, особенно на концертах, немаловажно было передача какой-то энергетики. Когда мы вчетвером играли, пусть местами плохо, что-то происходило внутри нас. Эдика подача, он как-то все по-другому делал. Именно от него что-то изнутри шло, и охватывало и нас, и людей в зале. Какое-то такое шаманство.

О: То есть импульсы шли на подсознательном уровне?

В: Да, да. Все вводились в какой-то транс.

О: Что ты считаешь в Панк-роке более важным — тест, музыку или вот эту энергетику? И что в «Химере» было преобладающим моментом?

В: Сложно что-то выделить. Они все очень важны. Особенно энергетика в панк роке, потому что если все будет дохло, то играть не имеет смысла. Но если музыка будем никакая — тоже плохо. И слова, выражение протеста, своих мыслей. Все очень важно. Но энергетика все же, наверное, в первую очередь. Должно как-то задевать того, кто слушает. То есть ему это нравится либо должно не нравиться. Чтоб не просто чело век полуспал у сцены. Если ему не нравится, он выходит из зала, если ему нравится, он прыгает, танцует. По-другому нельзя. В случае с «Химерой» это именно так. То есть люди либо ее вообще не любят — считают это просто нойзом.

О: Сумбуром вместо музыки…

В: Да. Да. Сумбуром. Непонятной какофонией. Либо людям очень нравится.

О: Как ты понимаешь Панк-рок?

В: Образ жизни. Образ жизни и мышление (мило улыбается). Я так думаю.

О: А как это выражается?

В: Некоторые внешне выражают, некоторые так живут (смеется).

Естественно, это и в музыке есть. В музыке просто все по фиг. Музыка обязательно должна быть веселая. Панк-рок ни с чем грустным, наверно, не ассоциируется. Поэтому то, что «Химера» играла, это не совсем Панк-рок, это что то более психоделическое. А Панк-рок должен быть веселый, задористый, мелодичный. Я так думаю.

О: А если брать Панк-рок с идеологической точки зрения, какое значение здесь имеет протест?

В: Немаловажное. Это чуть ли не на первом плане. Это прежде всего неприятие каких-то сложившихся традиций — в одежде, в образе жизни.

О: То есть, Панк-рок основан на отрицании? Здесь нет никакой положительной программы?

В: Нет. Позитивная программа — это то, что это объединяет людей. Люди в этом движении раскрепощаются, получают удовольствие от общения. Даже в музыке Панк-рок несет положительные эмоции — это веселая музыка. Но это, естественно, протест. А зарубежные панки — все добрые. У нас все это более экстремально — с кровью, еще с чем-то.

О: Ты считаешь, Панк-рок не должен нести опасность для общества?

В: Нет, конечно. Это скинхэды что-то организовываются.

О: А эпатаж какое значение имеет в Панк-роке?

В: Главенствующее. Там просто смысл пропадает. Тут и внешний вид вызывающий, и по стилю жизни. Панк должен шокировать.

Но я думаю, что это возрастное. Я не думаю, что кто-то за 60 лет будет ходить с гребнем, он в душе, может, и останется Панк-рокером, но внешне…

О: Анархия, какое значение имеет в Панк-роке, и как ты к ней относишься?

В: Лозунг из песни. Не более того.