Паноптикум Города Пражского

Когда пан советник вернулся с мадемуазель Эльзой в гостиницу, чтобы приятным вечером, ну и ночью, завершить приятно проведенный день, его ждала телеграмма. Из Праги. Во Франции чешский язык неизвестен, и текст был хорошенечко исковеркан. Тем не менее пан советник понял, что одного карманника в Праге недосчитались, а именно Вацлава Мрачека. В телеграмме, правда, стояло Мрацек, но, когда дело касалось карманников, пану советнику не приходилось сильно напрягаться, эту братию он знал. У Мрачека специальность - часы. Из телеграммы можно было понять, что данный Мрачек отбыл в Париж. Пан советник сразу сопоставил содержание депеши с увиденным на Вильсоно вом вокзале в день отъезда в Париж - да, на перроне торчал именно этот тип... Но пан советник ясно видел, что в поезд тот не садился. Что ему помешало? Не я ли? Следовательно, он отправился на другой день после меня! Хотел бы я знать, какое имя стоит у него в. паспорте! А что путешествовал он не под своим именем, это само собой, в преступном мире никогда нет недостатка в фальшивых документах, и подделать паспорт проше простого. Кто их нынче проверяет? Больше проверяют вещи, чем самих пассажиров, и очень возможно, что этот шаромыга по кличке Смык находится здесь. И часы господина Валя на его совести...

Какие-то неприятности? - услышал он нежный женский голос.

Пан советник очнулся от своей задумчивости и устыдился: рядом стоит дама с грустными глазами, а он разгадывает дурацкую неинтересную загадку... Случай, правда, приобрел международные масштабы! Чешский карманник крадет часы в Париже у советника австрийской полиции! Может, и у англичанина... Ну, господа, срам, да и только!

- Да, неприятности... Неприятные вести с родины. Лицо мадемуазели приняло скорбное выражение:

- И о них нельзя забыть хотя бы на один день? Или на два? Слова ее прозвучали райской музыкой, и надо быть полицейским советником, чтобы устоять перед ее звуками.

Очень жаль, мадемуазель Эльза, вам придется извинить меня. Мне это очень неприятно.

Вы держитесь так, словно собираетесь покинуть меня навсегда! Уезжаете в Прагу? - испугалась она.

Нет, дела обстоят не настолько плохо, но мне нужно навестить одного господина. Я, разумеется, вернусь.

Буду вас ждать. Когда бы вы ни вернулись, постучите мне в дверь, в постели я читаю до глубокой ночи, и сегодняшний вечер у меня ничем не занят. Я живу в пятнадцатом номере.

Вы очень любезны, - произнес пан советник и не был уверен - не покраснел ли при этом. Ни одна женщина еще не приглашала его к себе так откровенно. Что поделаешь - Wiener Brut! Легкомысленная венская кровь.

- Надеюсь, что вы схватите преступника еще до того, как я лягу спать, - весело прощебетала мадемуазель Эльза и, взбегая по лестнице, сделала ему ручкой.

Пан Вацатко вздохнул и вышел из гостиницы. Ах, милая девушка, этот преступник, будь я в Праге, сидел бы предо мной через полчаса. Но поди найди одного пражского мазурика здесь, в этом людском море! Разумеется, я попрошу парижскую префектуру принять меры, в здешнем воровском мире о нем наверняка известно, заграничный гость такого сорта едва ли останется незамеченным.

Он шел в сторону набережной, откуда до префектуры было уже рукой подать, и думал о загадочном конце телеграммы: "Ваш пан со глаз информазии Тчк дня выехала Парис Тчк брусок".

"Брусок" - это, несомненно, Бружек. "Ваш пан" - надо понимать Мрачек, "выехал, согласно информации", "дня"... "Сегодня"? Минуточку, время не совпадает. Иначе Мрачеку пришлось бы догонять господина Валя по дороге с вокзала. Не получается. Если Мрачеку нужен был именно Валь, ему надо было увидеть его заранее. Или он напал на венского советника случайно. Нет, тут что-то другое... Проклятый телеграф, неужели нельзя работать тщательнее! И с какой стати Бружек величает Мрачека "паном"?.. Да еще "ваш пан". Или в Париж едет кто-то из начальства, чтобы подсобить в расследовании дела? Это мало вероятно - если учесть улиточьи темпы наших учреждений, он приехал бы в Париж неделю спустя после окончания конгресса.

В невеселых раздумьях пан Вацатко дошел до префектуры. Префекта он застал крайне растерянным, с помощью гимназических познаний во французском пан Вацатко попытался утешить его и объяснить, что он пришел в связи с бедой, постигшей господина Валя, и попросил не пугаться.

Услышав имя Валя, господин префект застонал и, раскинув руки в стороны, в духе французской трагедии Корнеля, произнес:

-Перед вами растоптанный служитель юстиции, о мсье! Не говорите ничего, я все знаю заранее... Часы... У сэра Брайта тоже... Но это ведь не все! Еше одни часы, третьи, были украдены на конгрессе криминалистов! Посмотрите-ка сюда, чтобы понять всю глубину моего падения!

Префект протянул ему пачку газет, в которых случившееся описывалось в самых язвительных тонах. К сожалению, пан советник был не настолько силен в знании французского, чтобы оценить все тонкости изысканного журналистского стиля, ввергшего господина префекта в состояние депрессии.