Паноптикум. Книга первая. Крах

— Раньше была другая власть, капитан Джонс… — Мнемоник продолжал держать вытянутой правую руку. — Власть сегодняшняя приказывает вам сдать оружие…

Немного задумавшись, Гектор все же подчинился. Сняв с пояса кобуру с пистолетом, он передал её в руки Мнемоника. Бросив кобуру одному из своих людей, Спектратор отдал приказ:

— В наручники его…

— Что!? — возмутился Гектор, услышав сказанное Мнемоником.

Почувствовав, как руки Спектраторов схватили его, он принялся изо всех сил сопротивляться, поливая нападающих отборным матом. Но силы были не равны. Оказавшись на мокром асфальте, Гектор почувствовал, как за его спиной защелкнулись оковы.

— Послушайте, ублюдки! — продолжал кричать капитан, лежа на мокром асфальте. — В моём нагрудном кармане лежит месячная увольнительная. Я прибыл в столицу на похороны своей жены… Я офицер акритской армии и вы, ублюдки… вы не имеете права так поступать со мной…

Но черный хромовый сапог, стоявший возле головы капитана, напомнил последнему о правах, которыми обладает гражданин в полицейском государстве. «Напоминание» в виде сильнейшего удара сапогом в височную область головы, погрузило сознание Гектора в абсолютную тьму…

* * *

«Шаг… Еще один… Громкий кашель… Снова шаг… Скрип металла… Тишина…» — сознание Гектора, еще не до конца разбуженное противным механическим скрежетом трущихся друг о друга деталей, постепенно возвращалось к нему.

Открыв глаза, Джонс попытался сфокусировать свой взгляд на тусклой лампе, расположенной в зарешетчатой выемке потолка. Ощутив телом холодный каменный пол, он провел языком по пересохшим от жажды губам, пытаясь сосредоточиться. Немного приподняв голову, Гектор, почувствовав резкое головокружение, решил немного полежать, чтобы прийти в норму. В его памяти постепенно оживали последние события, связанные со смертью Милы, увольнительной и последующим арестом. Волна накатившего гнева придала капитану сил. Несмотря на пульсирующую боль в правой височной доле, Гектор все же поднялся на ноги, опираясь на холодные прутья решетки.

Оглядевшись, он понял, что находится в небольшой камере какого — то сырого подвала. Кроме железного унитаза, покрытого пятнами ржавчины, в стиснутом каменном мешке больше ничего не было. Воздух наполняли отвратительные запахи мочи, пота и гниющей плоти. Толстая решетка, на которую опирался Гектор, судя по всему выполняла функцию двери, отделяя камеру от довольно широкого коридора.

Услышав какой-то шорох, капитан прильнул к холодным прутьям, пытаясь визуально определить источник звука. Камеры, расположенные по другую сторону мрачного коридора, сначала показались ему безжизненными. Однако в одной из них, несмотря на тусклое освещение, Гектор заметил одиноко стоящую высокую фигуру чуть сгорбленного человека.

— Эй, — тихо произнес Гектор, — ты слышишь меня?

Но человек не отреагировал на голос капитана. Вместо этого он сделал шаг назад, удалившись в дальний угол своей камеры, скрытый от глаз Джонса.

— Эй, разрази тебя Марс, ты что ли глухой? — Гектор повысил тон, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Бесполезно, — голос, раздавшийся из камеры, расположенной по соседству с камерой Джонса, принадлежал мужчине лет тридцати — сорока. — Он не глухой, он просто сумасшедший…

— Сумасшедший? Это что, психиатрическая клиника? — Гектор немного размял шею, разглядывая свой грязный порванный китель.

— Я не знаю, — отрешенно ответил ему голос, — иногда мне кажется, что вся эта страна является одной большой психушкой…

Раздавшийся приступ кашля прервал говорящего.

— Как тебя зовут? — Гектор присел на корточки, облокотившись спиной на железные прутья.

— Грэй… Вильям Грэй…

— Давно ты здесь, Вильям?

— Дней десять… До этого я содержался в «Силенциуме» около года…

При упоминании о «Силенциуме», Гектор нахмурился.

— Насколько я знаю, «Силенциум» является тюрьмой для бывших сотрудников Спектрата… — произнес Джонс после некоторого молчания. — Ты бывший Спектратор?

— Да, бывший… Я не успел проработать и дня в этой структуре… — кашель Вильяма Грея мешал ему говорить. — Меня арестовали за то, что я отказался стрелять в ребенка… Даже мой кузен, работающий в Спектрате заместителем Алана Филипса, не смог мне ничем помочь. Примерно месяц назад «Силенциум» начал постепенно пустеть. Каждый день заключенных группами по десять — пятнадцать человек стали куда-то вывозить. Десять дней назад меня и ещё одиннадцать заключенных доставили в этот подвал. Здесь уже содержался этот сумасшедший, который на все наши расспросы об этом месте лишь тихо скулил, как забитая собака. За эти дни всех тех людей, с которыми я сюда прибыл, увели в неизвестном направлении. Больше я их не видел…

— Может, их казнили, — задумчиво предположил Гектор.

— Навряд ли… Если бы нас хотели казнить, нас бы расстреляли в подвалах «Силенциума», которые там называют последним ру…

Но Вильям не успел договорить. Послышался скрежет железных засовов, после чего в коридоре раздались голоса. Услышав приближающиеся шаги, Гектор встал на ноги. К камере, где содержался сумасшедший, подошла группа из пяти человек, одетых в черную форму Спектрата.