Паноптикум. Книга первая. Крах

— Какая встреча, Уэйн! Извини, что с тебя не сняли наручники… — Филипс посмотрел так, будто бы действительно сожалел. — Многие типажи, подобные тебе, мнят себя этакими таинственными агентами влияния, или как там у вас говорят? Однажды, один бравый гражданин, которого привили ко мне на допрос, умудрился развязать правую руку…

Филипс замолчал.

— Хотя, возможно, я и сам виноват — не завязал ремень как следует… Так вот, этот бывший вояка не решился освобождать свою другую прикованную руку. Вместо этого, он, дотянувшись рукой до столика с хирургическими инструментами, взял оттуда скальпель и, затаившись, выжидал целую ночь, пока я не продолжу допрос… Уэйн, ты помнишь наш армейский девиз — «Удачливым сукиным сынам всегда везет»? Действительно, подхожу я, значит, к нему, завязывая фартук, и вдруг замечаю, что на его оголенном бедре сидит муха. Большая жирная муха, представляешь, Орокин? Я не шагаю к столику с инструментами, который стоит у изголовья этого вояки, а смещаюсь в сторону. Неожиданно это тело вскакивает и начинает махать перед моим носом скальпелем, пытаясь произнести какие — то ругательства в мой адрес.

Я застыл от неожиданности, наблюдая, как предатель начинает впадать в истерику, понимая, что его внезапная атака не достигла цели. Ртом, избавленным от языка, губами, покрытыми кровавой пеной, он рассказал мне о том комке напряжения и ненависти, которое копилось всю ночь в его руке, сжимающий скальпель… Хорошо, что я успел удалить ему глазные яблоки незадолго до того, как забыл пристегнуть его правую руку… Представляешь, этот гаденыш считал мои шаги, чтобы меня убить…

Орокин опустил голову и, задумавшись, слегка покачал головой. «Миру конец, — подумал он, иронично усмехнувшись, — и имя ему Алан Филипс… Как так могло произойти, что человечество, лавируя на грани катастрофы, привело к власти такую сумасшедшую личность, как Алан?»

— Алан, — тихо произнес Орокин пересохшим ртом, — ты безумец…

Филипс лишь улыбнулся, услышав этот пассаж.

— За год правления твоей марионетки, — продолжил говорить Орокин, разглядывая довольного собой собеседника, — мы проиграли Антарктику. Московия порвала с нами дипломатические отношения, а поселенцы западной Европы пытаются освободиться от протектората Акрита. А продовольственный бунт в Иерихоне? Житница метрополии сама осталась без хлеба под вашим чутким руководством. А Виктория, Алан? Ты знаешь, что в Виктории постоянные перебои с электричеством? Энергетические барьеры на южных рубежах повысили нагрузку на инфраструктуру города, обеспечивая защиту от племен и рейдеров пустоши, потому что большую часть ар мейских подразделений, расквартированных там, в срочном порядке перебросили в Антарктику…

— Проблемы всегда были и всегда будут, — Филипс надменно посмотрел на Орокина сверху вниз, — Римская Империя не раз переживала взлеты и падения…

— Алан, ты же знаешь, что вся эта чушь про Акритскую метрополию — наследницу Священной Римской Империи, всего лишь вымысел Эрика Злого, который скопировал культурные черты с ушедшей в веках цивилизации. Ты, может, забыл, что я знаю больше, чем остальные…

Филипс, поправив очки, скривил улыбку.

— Уэйн, я всегда считал тебя идеалистом. Каждый в этом мире хочет лучшей доли. И это «хотение» делает общество нестабильным и хаотичным. Идеология, хоть и выдуманная, позволяет выстраивать иерархии, что делает наше общество более управляемым. Конечно, все это делается, как сказали бы педанты, «не совсем гуманными методами», но такова природа жизни. Жизнь не «гуманна» и не «эмоциональна»… — Алан на мгновение задумался, посмотрев в потолок. — Жизнь практична… Когда падет основной враг, остальные займут своё место в этом мире в качестве акритских протекторий в течение последующих пяти — десяти лет…

— И?.. — полковник вопросительно посмотрел на торчащую из— за гранитной плиты голову Алана. — Что дальше? Весь мир будет маршировать с твоими портретами? Или, может быть, тебе воздвигнут гигантский памятник, который будет видно из космоса? Нет, Алан, космос для нас будет вне досягаемости, потому что последние ресурсы будут растрачены впустую. Проект «Зевс» не спасет тебя, Алан. Разрушив Хуанди, ты лишь похоронишь под землей те технологии по колонизации планет, которые имеются у человечества. И не забывай о «Преторианце Максимусе». Есть сведения, что технология по выводу из строя оборудования и техники, которую использовали союзники в Антарктике, имеет какое — то отношение к Марианской впадине…

Здесь следует сделать небольшой экскурс о самом глубоководном месте на Земле, которое в новую эпоху стала для подводного флота метрополии «огороженной территорией». На морских картах Марианскую впадину закрашивали красным цветом после случая, произошедшего более полувека тому назад.