Паноптикум. Книга первая. Крах

Верзила недоверчиво осмотрел Грэма с ног до головы и приказал никуда не двигаться. Пройдя к столику, он наклонился к Николасу Вайсу и что-то шепнул ему на ухо. Тот, покрутив головой, наконец увидел посетителей. Улыбнувшись, Николас обратился к сидящим на диване и произнес прощальную речь, после которой практически все люди встали и разбрелись по остальным кубам. Рамина увидела, что за столом остались сам генерал, какой-то низенький мужчина в круглых очках и дородная дама, сидевшая подле Вайса, которая жадно уплетала большой кусок пирога.

Вайс подал пригласительный жест, после которого Грэм и Рамина подошли к столу и присели на один из трёх кожаных диванов.

— А вот и наши доблестные учёные, — проговорил нараспев Вайс, обнажая ровные искусственные зубы. — Ну, давайте знакомиться… Это глава Спектрата Алан Филипс, а эта чудесная женщина — моя любимая супруга Луиза… Луиза, Алан, это доктор Зигфрид Грэм и его коллега Рамина Джоши.

Пришедшие сделали милые лица и стали дарить улыбки представленным людям. Луиза без интереса обвела взглядом посетителей и принялась за второй кусок пирога, в то время как Алан щедро улыбнулся Рамине и пристально посмотрел на перевязанную кисть доктора, у которого когда — то был пациентом.

— Рабочие моменты? — Алан указал на повязку Грэма, на которой проступили капельки крови.

— Ах, ерунда, просто несчастный случай… — ответил Грэм, гримаса на лице которого говорила о том, что не нужно этому уделять много внимания.

— Несчастный случай с пациентом? — не унимался Филипс, с ухмылкой поглядывая в глаза Грэма.

Грэм перевёл взгляд на Луизу и плавно ушёл от ответа на вопрос, подарив комплимент этой полной женщине.

— Луиза, вы как всегда великолепны! — торжественно воскликнул он, протягивая руку к очередной порции алкоголя.

Луиза посмотрела на Грэма и, продолжая жевать, хотела сказать «спасибо», но вдруг подавилась и громко раскашлялась. Николас немедленно подскочил и, ухватив жену под руку, начал слегка поколачивать её по спине. Доктор при виде подавившейся Луизы остолбенел, а Рамина и вовсе почувствовала себя весьма неловко. Только один Филипс невозмутимо наблюдал эту картину, спокойно поедая вишнёвый десерт.

Вайсу вдруг показалось, что Луиза начала бледнеть и он, пребывая в отчаянии, начал её так колотить по спине, что та, пытаясь вздохнуть, захрипела. Мышление доктора Грэма, сдобренное изрядной порцией алкоголя, внезапно представило Луизу в образе раздувающейся жабы, которая выпученными глазами смотрит на него. Зигфрид, обладавший внутренней самоцензурой, быстро выбросил этот крамольный образ из головы, но, услышав, как хрипящая Луиза произносит: «Ква… Ква… Ква…», невольно улыбнулся.

— Ква… Ква… Кватит меня бить по спине, Николас! — задыхаясь, вскричала вскочившая с дивана Луиза, уронив при этом на пол столовые приборы.

Николас встал, расслабился и глубоко выдохнул. Он ощутил прилив адреналина, отчего его сердце бешено заколотилось. В один момент Вайсу показалось, что подавилась не его жена, а он — сам Вайс подавился «имперским пирогом», на который претендовал, обручившись с Луизой. Кровь прильнула к лицу Николаса и его начало немного лихорадить.

Дочь Императора взяла полотенце и стала вытирать испачканное лицо и платье. Когда она увидела на лице остолбеневшего Грэма идиотскую улыбку, она разозлилась ещё больше и кинула в него грязное полотенце.

— А ты чего улыбаешься, козёл? — грубо произнесла она.

— Миледи, я, я… — судорожно забормотал Грэм, — мне поистине очень неловко…

Луиза с презрением посмотрела на Грэма. Этот человек ей всегда не нравился, хотя её отец о нем всегда неплохо отзывался. Посмотрев на мужа, Луиза уже спокойным тоном промолвила:

— Пойду, проведаю детей. Скажу им, что дедушка скоро приедет.

Николас, молча, кивнул и, дождавшись, когда она уйдёт, медленно присел на диван. Филипс тем временем, доев десерт, нарушил неловкую паузу.

— Я думаю, стоит побеседовать с нашей прекрасной гостьей, — Филипс поднял бокал и, улыбнувшись, сделал глоток. — Доктор Джоши, извините нас за столь неловкую ситуацию. Скажите, вам здесь нравится?

— Да, конечно, у вас здесь очень красиво, — произнесла немного оторопевшая Рамина, оглядывая интерьер.

— Нет, под словом «здесь» я имею в виду нашу страну. Вам нравится в нашей стране? — доброжелательно переспросил Филипс.

Рамина на секунду задумалась. В Университете Хуанди, где она училась, рассказывали об Акритской метрополии немало интересного. Несмотря на отсутствие официальных отношений между метрополией и Кайпианским союзом, культурные косвенные контакты были далеко не редкостью. Рамина вспомнила, что однажды по телекому видела выступление акритского учёного — перебежчика. Элиот Грифин — Рамина вспомнила имя того учёного — рассказывал довольно страшные вещи про Акритскую метрополию. Больше всего её поразило то, что в основе государственной идеологии этого военизированного государства лежала фальсифицированная история, искажающая факты и события прошлого.