Панорама времен

Он вывел уравнения, которым подчинялось движение тахионов в плоском пространстве-времени, рассматривая эти изыскания как случай граничных условий. Удовлетворенно кивнул. Ну вот, знакомые квантово-механические волновые формулы. Он знал, куда они ведут. Тахионы заставляют волну вероятности отражаться вперед и назад во времени. Уравнения показали, как эта волновая функция будет сновать из прошлого в будущее, из будущего в прошлое, словно сбитый с толку пассажир пригородной электрички. Создавать парадокс — означает признать, что у этой волны нет конца и образующаяся система стоячих волн подобна зыби вокруг мола в океанских защитных сооружениях, когда смещаются пики и провалы, но все возвращается обратно, не меняет поверхности моря. Единственный способ разрешения парадокса состоит в том, чтобы вступить в него, разорвать устоявшуюся систему, подобно тому как корабль бросается в волны, оставляя за собой бурлящее море. Корабль служил примером классического наблюдателя. Но теперь Маркхем добавил в уравнения дополнительные члены, разработанные Уикхем, в результате чего они стали симметричными при обмене тахионами. Он покопался в кейсе и достал работу Готта “Космология симметричных во времени тахионов материи и антиматерии”, которую передала ему Кэти. Как раз такой кусочек территории, который можно отхватить. Однако здесь были выкладки Готта, силы Вилера-Фейнмана, с помощью которых давались решения относительно опережающих и отстающих тахионов, вместе с неевклидовыми суммами. Маркхем заморгал. В искусственно созданной тишине он сидел совершенно неподвижно, и только глаза блестели, а воображение мчалось вперед, чтобы увидеть, где уравнения будут смыкаться и разделяться, образуя новые явления.

Волны стояли неподвижно и безгласно, в общем хаосе. Но здесь не нашлось места для корабля — классического наблюдателя. Старая идея в обычной квантовой механике состояла в том, чтобы дать остальной части Вселенной стать наблюдателем, позволить ей заставить волны распасться. Однако в этих новых тензорных членах уравнений не было места возврату назад, не существовало способов дать Вселенной возможность в целом стать стабильной точкой, относительно которой все может быть измерено. Нет, Вселенная жестко связана. Поле тахионов соединило все кусочки материи друг с другом. Захват дополнительных частиц в эту сеть мог только осложнить ситуацию. Старые квантовые теоретики от Гейзенберга и Бора в этой точке прибегали к метафизике. Волновая функция разрывалась, и значение этого факта нельзя преуменьшать. Вероятность получения конкретного решения была пропорциональна амплитуде этого решения в пределах всей волны, а потому в результате вы получаете только статистическую оценку того, что может произойти при эксперименте. Но при введении тахионов этот кусок метафизики должен уйти. Члены уравнений Кэти Уикхем…

Вдруг он заметил впереди какое-то движение. Пассажир в соседнем ряду хватался за стюардессу, его глаза остекленели. Раскрытый рот, бледные губы, коричневые зубы, щеки покрылись розовыми пятнами. Маркхем вынул заглушки из ушей и вздрогнул от пронзительного крика. Стюардесса уложила человека в проходе, прижав к полу его отчаянно сгибающиеся руки. “Я не могу.., не могу дышать!” Стюардесса бормотала что-то успокаивающее. Человек трясся в приступе. Когда его пронесли мимо Маркхема, он уловил кислый запах, исходивший от больного, и сморщил нос, поправляя очки. В рассеянном свете салона было видно, как тяжело дышал человек. Маркхем снова вставил беруши.