Пансион Святой Маргарет

Миссис Аллингем приказала Руби показать мисс Снаттери спальню, в которой она будет жить, – общую с другими девочками, на чем особенно настаивал предусмотрительный мистер Снаттери, и горничная увела девочку, беззастенчиво озирающуюся по сторонам. Эмили вспомнила свой первый вечер в пансионе и даже посочувствовала малышке – такой одинокой казалась та, когда поднималась вслед за Руби по массивной лестнице.

Миссис Аллингем повернулась к Эмили.

– Как я понимаю, все эти вещи – ваши, мисс Барнс?

– Я пока не знаю, миссис Аллингем, может быть, там есть и багаж девочки, – Эмили почувствовала себя неловко.

– Вещи мисс Снаттери уже унесли наверх. Могу я узнать, что такое привез вам мистер Снаттери?

– Книги и мои платья, – со всем возможным смирением ответила Эмили. – Я просила матушку прислать мне кое-что, мне совсем нечего надеть на рождественский бал, а мне бы не хотелось выглядеть плохо перед гостями и попечителями.

– Скромность – главное достоинство девушки вашего положения, – миссис Аллингем не упустила случая прочесть небольшую проповедь. – Если бы я знала заранее, что вещей будет так много, я бы запретила мистеру Снаттери брать их у ваших родных.

– Я попрошу тетю Фанни забрать все то, что не потребуется мне каждый день, – пробормотала Эмили, всерьез опасаясь, что директриса прикажет сжечь ее платья.

При упоминании миссис Пэйшенс миссис Аллингем немного смягчилась и согласилась с тем, что Эмили может разместить сундуки в своей комнате, если они не будут мешать ее соседке. В последнем Эмили не сомневалась – она уже заранее решила подарить Хелен какое-нибудь из своих платьев, если их благополучно доставит мистер Снаттери.

Директриса удалилась, а Эмили, что-то напевая, пошла искать мисс Олдридж, чтобы та прислала кого-нибудь из прислуги поднять ее долгожданные туалеты наверх.

16

Вечером мисс Барнс и мисс Эйвери не могли дождаться, когда дежурившая миссис Фирман подаст девочкам сигнал расходиться по спальням. Миссис Аллингем недавно туманно высказалась насчет некоторых учителей, предпочитавших проводить время в своих комнатах за чаем, вместо того чтобы посвящать вечерние часы назидательным беседам с ученицами и помогать им выполнить свои уроки. После этого выговора, сделанного обычным сухим тоном директрисы, молодые учительницы предпочли некоторое время следовать указаниям и уже несколько дней подряд оставались по вечерам на час или два в общей зале.

Эмили просматривала рисунки девочек или по просьбам младших учениц рисовала в их альбомах маленькие картинки из повседневной жизни школы, а Хелен обсуждала со старшими девушками прочитанные книги, и, как заметила Эмили, это были отнюдь не исторические труды или сборники проповедей, а самые последние романы. К счастью для Хелен, миссис Аллингем, несколько раз за вечер заглядывавшая в залу, не обращала внимания на разговоры.

Наконец вечерние обязанности были выполнены, подруги поднялись в свою спальню и смогли приступить к разбору содержимого привезенных добрым мистером Снаттери сундуков.

– О, боже, Эмили! Какое красивое платье, – восклицала Хелен. – Ты должна надеть его! Или нет, лучше вот это, кремовое с черным кружевом, оно и строгое и нарядное одновременно! Или это, с вышивкой по подолу!

Эмили рассматривала свои туалеты более критически. Она словно видела их впервые, хотя не прошло еще и трех месяцев, как она уехала из дома своего брата, оставив почти все свои платья пылиться в гардеробной. Эмили постаралась припомнить, как были отделаны платья леди, бывших на ноябрьском балу в Брайтоне, и решить, насколько фасоны ее собственных платьев могут показаться этим дамам немодными или и вовсе устаревшими. К ее радости, мода за этот краткий промежуток времени не претерпела значительных изменений. Следовало лишь немного заузить рукава, а буфы на юбке, напротив, сделать шире, и углубить вырез на груди. Все это Эмили могла сделать и сама, но решила прибегнуть к помощи миссис Фирман. Особенно трудным ей представлялось увеличение буфов, лишней ткани у нее не было, оставалось лишь уменьшить количество воланов на юбке.

Хелен восторгалась всем, что видела, за исключением двух черных платьев, положенных миссис Барнс вместе с остальными.

– Зачем твоей матери посылать тебе траурные платья? – брезгливо поморщилась Хелен, отодвигая от себя платья.

– Чтобы избавиться от всех моих нарядов, я полагаю. Она пишет, что мою прежнюю комнату переделывают под спальню Сидни, моего племянника, и мистер Снаттери успел как раз вовремя – на будущей неделе эти сундуки должны были отправиться в дамский попечительский комитет.