Пантанал (СИ)

Верой и правдой служило тебе все эти годы. В футбол играло, прекрасно (иногда не совсем) функционировало в сексуальном плане, с удовольствием ело и пило. Теперь ты его как бы подставил и ушел, а в нем наделали пребольных дырок.

И все из-за какого-то «китайца»!

* * *

Ким многозначительно выложил на стол дорогую кожаную папку, из нее достал бумажную папку с тесемками. Вокабулярий. На обложке надпись: «Личное дело. Вершинин Е.П. Начато…  Закончено…».

Приплыл ты, Палыч, понял Вершинин. Цельное дело на одного единственного человека. Не преступника, а совсем даже наоборот. Много нарыл гражданин Ким, а учитывая еще и личную неприязнь, шансов выкарабкаться у него никаких. Откровенно говоря, и выкарабкиваться нет особого желания. Знать судьба такая, быть изнасилованным судьбой. Вот Мартыновы плодятся и размножаются, хоть бы хны. Вроде и человек бесполезный и глупый, а живет долго и счастливо. Легко живет, сладко спит, без мук помирает. Почему такая несправедливость? А, Великий Лука?

Ты Бог, ты исходил эту землю босыми ногами, нес справедливость на своем посохе. Бил буржуев палкой. Напускал мор на целые орды. Зачем ты ведь появился именно после Большого Капута. Чего-то такое надо было исправить в человеческой истории. Направить ее в нужное русло. Нужное кому? Принесли ли твои деяния всеобщее благо? Может ты был не Бог, а совсем наоборот? Шайтан. И все твои потуги направлены на то, чтобы столкнуть человечество в пропасть? В том числе и последний твой «подарок» — Пантанал. Найдут его люди, вскроют тамгой, а вместо всеобщего блага штаммы неизвестного смертельного вируса.

— Евгений Палыч, вы обвиняетесь в разглашении государственной тайны, — провозгласил Ким.

— Какие ваши доказательства? — спросил Вершинин.

— Вы сообщили данные, составляющую государственную тайну, представителю колониальных спецслужб аджутанту Феликсу Деко. Вот рапорт Барышникова.

Он протянул исписанный убористым почерком лист. Оперативно работает, уважительно подумал Вершинин. Конвейерным способом.

Барышников ничего не придумал и написал правду. Как они вычислили отель, где останавливались подозреваемые Башмаков и Стадник. Про то, как нашли книгу про Тамгу, запрещенную Роснадзором. Как Вершинин показал ее Деко и что говорил при этом.

Вершинин быстро прикинул способы защиты и решил построить ее на поэтапном отрицании.

— Не было известно, что книга запрещена! — заявил он.

— Бросьте, вы же не мальчик! Все что относится к Пантаналу автоматически заносится в разряд секретных.

— Феликс Деко официально назначен моим напарником!

— Это мы уже слышали, — отмахнулся Ким. — Он вам не напарник и не может им быть так по социальной иерархии колонист не может приравниваться к гражданину метрополии. Это, как если бы вам выделили сторожевую собаку вы бы не стали есть с ней из одной тарелки.

Хорошо Деко не слышит прикинул Вершинин. Стулья тут не прикручены саданул бы так, орден некуда было бы вешать.

Ким протянул еще листок, он хорошо подготовился.

— Это рапорт прокурора Мартынова. Вы знаете, что своими противозаконными действиями подставили ни в чем не повинный ОМОН. Арестовавшие прокурора омоновцы разжалованы, находятся в СИЗО в ожидании суда. Я могу напомнить, какие они получат сроки.

Вершинин сжал кулаки под столом. Ким с укоризной смотрел ан него.

— Я изучал ваше личное дело очень внимательно, майор. У меня накопились вопросы и по другим вашим делам. Вы ведь знаете, архив прокуратуры хранится вечно. Дела можно поднять все до единого, включая те, которые вы вели еще зеленым стажером. Допускаю, там много интересного можно накопать, судя по вашим последним выкрутасам. Если вы и там же непрофессионально работали, то сами понимаете.

— Понимаю, — кивнул головой Вершинин. — Чей это заказ?

Ким высокомерно усмехнулся.

— Если был бы заказ, вы бы сидели в одной камере с омоновцами. Помилуйте, Евгений Палыч. Более того, меня предупредили, чтобы я общался с вами с величайшей деликатностью. Ведь ваш единственный сын Александр Вершинин недавно погиб, выполняя долг перед Родиной. Выражаю вам искреннее соболезнование. Представляю, как вам было трудно мобилизоваться на ведение нового расследования.

— Попрошу более не упоминать имя моего сына! — Вершин произнес это, почти не разжимая зубов.

— Конечно, конечно! — Ким поднял обе руки будто собираясь сдаться в плен. — Помилуйте, я даже не требую от вас безотлагательного ответа.

— Какого… ответа?

— Вы полностью свободны в своих решениях.

— Я могу идти? — не поверил Вершинин.

— Абсолютно верно. С одним условием.

— Значит, есть все же условие?

— А как вы хотели? Вы же под расстрельной статьей ходите. Но там, — Ким уважительно показал пальцем вверх, в направлении второго этажа, где, судя по доносящейся иногда ругани находился «обезьянник» для более серьезных преступников. — Там решили дать вам шанс за былые заслуги, майор. Вы сделали Феликса Деко носителем наших государственных секретов. Мы знаем, что он ещё ничего не докладывал своему начальству, но все может быстро измениться, и тогда жертв станет гораздо больше.

— Не понял. Каких жертв?