Пантеон

— Если я виновен, то все решит суд. Если ты убьешь меня, то из героя превратишься в убийцу!

— Ты прав, я не могу тебя убить. — я демонстративно остановил запись и подошел к нему, положив руку на плечо. Исцеление. — Стало лучше? Это ненадолго. Сейчас я выйду из палаты, попрощаюсь с врачами и пойду, отдам запись подполковнику. Затем последует болезненный допрос, в ходе которого ты непременно умрешь. От остановки сердца, например?

— Я расскажу про твои угрозы.

— Сколько угодно. Вскрытие ничего не покажет. Опять же, кто сказал, что тебя убью я? Небеса видят всё. Особенно если им есть, кому указать на грешника. И моим словам наверху прислушиваются.

Я набожно поднял глаза к потолку, где висел готовый к действиям призрак. В принципе, этот вариант был далеко не идеален, но действовать по официальным каналам было слишком сложно…

— Тебе не запугать меня.

— Я и не собирался. Прощай…

Я повернулся, направившись на выход, но меня догнало оповещение…

Игрок Армет согласился стать вашим рабом.

Так себе пополнение для «гарема», ворон подобный выбор явно не одобрит…

— Осуждаешь? Думаешь я предатель?

— Я не занимаюсь подобной ерундой. — отмахнулся я. — Мне интересует только информация. Так что давай колись, пикачу. Что тебе поручили сделать?

Глава 8. Выстрел

Несмотря «рабский контракт», держать произошедшее в секрете от руководства и самостоятельно разбираться с предателем я не собирался. С учетом наклонностей и навыка, Армет был банально опасен… Так что, проведя первичный допрос и наложив ряд ограничений при помощи функционала рабской карты, я без малейших колебаний его сдал. Результатом этих действий стал перевод предателя в отдельную камеру, находящуюся под постоянным видеонаблюдением, и с особым режимом посещения. Так что его шансы вывернуться были равны нулю…

— О, ты вовремя. Ознакомься, так сказать, с творчеством…

Но это не значит, что он не попытался. Я пробежался глазами по листку «доклада».

«Я, Котлованов Артемий Николаевич, был завербован богом для выполнения особо важной миссии…»

В былые времена подобное заявление — веская причина для психологической экспертизы, но вряд ли на этот раз он рассчитывал на этом соскочить. Дальше он посетовал на то, что не успел доложить о случившемся сразу по возвращению из-за тяжелых ран, но собирался сделать это чуть позже. Иначе говоря, пытался выдать предательство за военную хитрость. Что, в свою очередь, могло положительно сказаться на его судьбе. В конце концов, презумпцию невиновности ещё никто не отменял. И, при случае, этой бумажки хватило бы, чтобы оспорить любые обвинения…

— Что думаешь? Оценил обороты?

— Умный, но дурак. — отозвался я, возвращая бумагу. Ильин без задержки переправил её в шредер. Прибор зажужжал, нарезая бумагу на ленточки. — Ты действительно рассчитывал, что это сработает?

— Глупо было бы не попытаться.

— Ладно, приступим к делу. — вмешался Ильин. — Предупреждаю вас, что разговор записывается. Вы знаете об особенностях рабской карты и добровольно согласились на использование её функционала в рамках допроса?

— Не вижу иного выбора. — и тут же поправился. — Да, я готов.

— В следующий час ты должен говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Молчать в ответ на вопрос тоже нельзя. Ты меня понял?

— Да. — кивнул Армет. — И как это работает?

Я пожал плечами. Власть карты не была абсолютной, раб мог противиться приказам, и чем они более размыты, тем проще их обойти. Впрочем, это были лишь временные меры…

— Нам требуется провести калибровку. — заметил я. — Ты можешь попытаться соврать, чтобы бы это проверить.

Наказание я поставил стандартное — нарастающую боль, которая заставит либо подчиниться, либо вернуться в карту. Однако как она будет действовать в случае лжи не очень понятно.

— Итак, вас зовут Котлованов Артемий Николаевич. Тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения?

С десяток секунд Армет молчал, проверяя границы дозволенного, а затем торопливо ответил…

— Да, верно. На оба вопроса.

— Ну и как впечатления?

— Мне хочется послать вас в задницу. — он вновь поморщился. Похоже, послать ему нас хотелось несколько дальше. — Вне протокола, конечно, и со всем моим уважением…

— Реакция допрашиваемого соответствует ожиданиям. Продолжим. Как зовут бога, которому вы служите?

— Великий Изур.

— Эпитет «великий» является частью его имени или добавлен лично вами?

— Второе, насколько я могу судить.

Я кивнул. Это уже третий «великий» бог, о котором я знал. Первыми были Сет и Ы. Вот только какие выводы из этого можно сделать — непонятно…

— Насколько добровольным было ваше сотрудничество?

Этот вопрос был выгоден, так что ответил на него бывший депутат с явным удовольствием.

— Я был вынужден на него пойти под угрозой смерти.

— Какое у вас было задание?

— Я должен был продвинуться в руководство отдела, занять какую-нибудь важную должность, собирать информацию и ждать, пока со мной свяжутся.