Пантеон

– Но сейчас ты же в норме, да? Ну, более или менее, разумеется…

– Типа того. Да. В норме.

– Тогда пойдем назад, м? – Он тут же заорал другим студентам, покусившимся на их столик: – Эй, а ну пошли вон! Это наше место! Не видите, там вещи лежат? И они – не ваши, – Книги и сумка Торндайка остались на скамье – он бросил их, погнавшись за Эбби, – а следовательно, что, mes cheres putes, место занято!

***

Послеполуденные занятия поражали Эбби какой-то невесомостью, некой бессмысленностью и праздной торжественностью, а Чарли это только радовало – часы, объятые летними дуновениями с ароматом цветов, сочащимися в аудитории сквозь широко распахнутые витражные окна, протекали столь непринужденно, что и не верилось – ведь ранее, в этих комнатах, они ломали головы, стонали и пыхтели от напряжения, гневно вздыхали из-за ошибок и критики, даже боялись, тряслись зайцами. Но сегодня все преобразилось: и дух академии, и довольные разморенные студенты, и даже преподаватели. Их самые строгие наставники вышли из амплуа тиранов и надсмотрщиков, какими их считал Чарли и многие другие. La fin! Хватит! Теперь они предстали перед учениками не закостенелыми мастерами, ярой палатой консерваторов, талантливыми и неугомонными безумцами – поэтами, художниками, зодчими, мэтрами, требующими и от них всепоглощающего самопожертвования ради искусства, знаний, престижа, карьеры и чего там еще… Эбби видел в них обычных людей, наслаждающихся, предвкушающих наступление погожей поры, отпуска, поездки, дальних странствий, возвращения домой, заслуженного покоя.

Эти весьма взрослые (а кто-то уже возраста почтенного) люди вдруг превратились в мальчишек и девчонок – румяных, пышущих жизнью, алчущих свободы, беспробудного и беззаботного сна до обеда или даже ужина (кстати, поужинать не помешало бы им с Чарли тоже!), грядущему празднику живота предстоит совместить в себе несколько пропущенных приемов пищи разом, еще и запоздалый aperitivo впридачу. После профессора и прочий персонал включили бы громкую музыку, она бы гремела после одиннадцати, а те – танцевали до беспамятства! Кого-то бы ждала внезапная безобидная и обоюдно забытая поутру интрижка. Лился бы смех – звонкий гимн юности, не знающий преград, приличий и возрастных рамок. И длилось бы сие свободолюбивое безумство до поздней ночи! И все сегодня подвластно, мыслимо и возможно!

Эбби почти видел чьи-то голые пятки, крутящие педали во тьме; некоего полуночного приключенца, велосипедиста, и его легкий транспорт уносила к реке Крипстоун-Крик сила тяготения, как он несся с горки, отпустив руль, сперва ослабив хватку, а потом и без рук… А те обратились крыльями, и счастливец взлетел… Вместе с велосипедом? Да, не бросать же его?! Где-то он уже видел такой образ… но где и когда? Он не мог вспомнить. Да и не хотел. Луна – не солнце, она не обжигала наглеца Икара, тот добрался до земного края – к крутому берегу моря, а затем и до океана, до чарующего места, где смешиваются воды! Звезды указали ему путь в эту заводь. Почему-то у этого человека лицо Артура. Эбби не спешил прогонять видение…

– Здесь конец моего пути. – Он еще помнил его голос.

Но путь Эбби пока еще продолжался. Для него наступил (и то не окончательно) лишь конец учебного года. Большинство тестов и практических защит уже остались позади. Впереди их ждал последний экзамен по истории искусств – с теорией и демонстрацией; до него неделя, которую займут – подготовка, консультации и дополнительные занятия – хотелось верить в таком же легком и непринужденном формате. А затем лето, долгожданное лето!

Но это после. После. Сегодня их ждет вечер у Деборы. Чарли не переставал болтать про дражайшую Мону Лизу, а тот внимал и не спешил делиться результатами неутешительных наблюдений касательно этой женщины.

“Пусть Чарли прочувствует на себе, коль хочет… Вмешиваться не стану… А если он увидел в ней нечто такое, чего не заметил я?”

– И чего ты такой молчун? – Друг тормошил его, а Эбби в полудреме смотрел в окно; сиденья в аудитории будто нарочно сделали такими неудобными, жесткими, аскетичными, чтобы студенты не расслаблялись, но ему сейчас его место казалось довольно комфортным, – тело и скованные позы он оставил, уносясь мыслями куда-то за пределы Крипстоун-Крик. Теперь он знал, где нашел последний приют Артур, и мог легко отыскать туда дорогу.

– Если я молчу, это не значит, что мне нечего сказать. – Эбби медленно возвращался из астрала мыслей к Чарли.

– Так занятия уже кончились, приятель! Почти пять часов!

Эбби, открыв рот, огляделся, точно оказался в лекционном зале впервые. Они остались тут только вдвоем, остальные, включая лектора, уже ушли.

Взяли и убежали прочь, а Чарли остался. Он остался с ним.

– И что бы я без тебя делал? – Альберт улыбнулся.

– Вот и я о том же! Пойдем, нам еще надо прикупить вина… Или что мы сегодня будем? Джин? – Он принялся перечислять наименования алкоголя подряд: – Виски? Ром? Текилу? Пиво? Темное? Светлое?

– Безалкогольное? – в шутку предложил Эбби.

– Ну уж нет! Мы просто обязаны напиться!

– Ничего мы не обязаны.