Пантера

Малов изумлённо уставился на обычно невозмутимого Фельдмана. Лицо того исказила гримаса ярости. Впрочем, Арсений быстро взял себя в руки и вновь стал внешне спокоен.

— Какие-то неприятности? — не скрывая сарказма, поинтересовался Малов. — Ещё? Давайте, Бр…Арсений, делитесь. В конце концов, я всё ещё директор этого института.

Он нарочито выделил слово «пока», но Фельдман, погружённый в какие-то свои мысли, не заметил иронического пассажа.

— Совсем вылетело из головы, — процедил он. — Доктор Станиславский всё ещё жив.

От удивления Сергей Александрович привстал и даже открыл рот. Действительно, ни в какие ворота не лезет!

— Что вообще происходит? — он вцепился в край стола, точно пытался найти надёжную опору в ускользающей реальности. — Ваш человек тянет время? Решил подождать до Нового года?

Сквозь тревогу в голосе директора ощущалось лёгкое злорадство: всё же не только его подчинённые садятся в лужу. Даже у непогрешимого куратора иногда сбоит его совершенный механизм. А лажать на пару — гораздо веселее.

— Мой человек нарывается на крупные неприятности, — процедил Фельдман и сжал кулаки. — Притащил в свой дом какую-то бабу, позволил ей трепать языком по закрытой линии, а сам поехал к нашему доктору. Там завалил телохранителя, а самого Станиславского оставил в живых. Какой-то бред! К чёрту, сегодня обрубим все хвосты.

Фельдман тяжело вздохнул, вспоминая массу дел, которые необходимо сделать, перед тем, как окончательно закрыть проект. Начальство дало неделю на всё, после чего следовало известить мировые информагенства о запретных опытах, которые проводят русские, в нарушение всех норм и законов. А тут ещё и странная информация из Статхока о том, что кто-то начал копать под них. Вообще невероятно!

— Твари! — он даже зубами заскрежетал. — Все они ищут жареные факты, всем им интересно совать нос, куда не следует, копать мусор своим рылом!

Зазвонил телефон, Арсений мгновенно выхватил его из кармана пиджака и поднёс к уху. Он некоторое время молча слушал собеседника, а потом его губы растянула широкая ухмылка.

— Есть! — сказал Фельдман и щёлкнул языком. — Мои люди нашли эту парочку.

38

— Мне здесь не нравится, — заявил Константин, с опаской глядя на дорогу. — Здесь слишком открыто. Давай вернёмся обратно.

— Нет, в лес мы не вернёмся, — с лёгким вздохом возразила Жанна. — Понимаю, здесь мы — как на ладони, но если идти домой пешком и через лес, то в людные места мы попадём аккурат к следующему году.

Бодров сидел на обочине шоссе и всем своим видом изображал нежелание пользоваться асфальтовой магистралью. Девушка старалась не зацикливаться на странной позе, в которой сидел её спутник, точно так же, как игнорировала его настойчивые попытки перемещаться на четвереньках. Тем более, что, как ей казалось, это смущало и самого парня.

«Бог ты мой, — подумала журналистка, — что они с тобой такое сотворили? Вот же ублюдки! Кем ты был до всей этой мерзости? Симпатичный парень, физиономия интеллигентная, хоть и успевшая слегка обрасти. Житель города, определённо».

— Перестань упрямиться, — мягко сказала Зорина и похлопала спутника по плечу, — пойдём. Обещаю, если нам будет угрожать какая-то опасность — немедленно вернёмся обратно, в лес. Подумай. Если мы продолжим спорить и сидеть на одном месте — вообще никуда не доберёмся. Пойдём.

Издав недовольное ворчание, парень поднялся, сделав это, как-то мягко, по-кошачьи. Потом встряхнулся и сумрачно взглянул на девушку. Спорить больше не пытался, очевидно смирился с тем, что в их тандеме верховодит именно Жанна. К тому же Костя был совсем не уверен в собственной правоте, уж слишком много пробелов в его памяти вынуждали во всём сомневаться. Тем не менее его чувства продолжали протестовать против выхода на открытое пространство. А ведь рядом находился уютный безопасный лес, в котором так просто укрыться от любой опасности. Хотя…

— Вообще-то, ты возможно права, — сказал Бодров, после некоторого раздумья. — Эти летающие штуковины могут найти тебя даже между деревьев.

— Вертолёты, — Жанна сообразила, о чём он говорит.

— Ага, вертолёты, — он поморщился. — Сначала болит в спине, а потом прилетает эта жужжащая штуковина и ты не можешь двинуться. А потом…Нет, больше ничего не помню.

Жанна размышляла, глядя на собеседника. Говорил он вполне уверенно и указывал на место ранения так же, практически не раздумывая. Вот только, какая штука, Зорина видела парня обнажённым и могла совершенно однозначно заявить: никаких огнестрельных ран на его теле не имелось. Даже тех, что зажили давным-давно. Врёт, выдумывает? Не похоже, да и зачем это ему? Так что всё это значит?

Зорина попыталась бы выяснить, в чём дело, однако все прежние расспросы, даже осторожные, о прошлом спутника приводили к тому, что тот начинала кричать от невероятной боли в голове. Жанне совсем не хотелось, чтобы из-за её любопытства страдал хороший человек, поэтому она тотчас прекратила любопытствовать и ещё раз помянула недобрым словом уродов, сотворившим это с молодым человеком.

Вздохнув, Жанна махнула рукой и направилась вперёд.