Панцирь

– Правильно не жирник, а жировик, – смеясь, поправил Востр.

Промышленник будто не услышал. Он не прекращал свою жалостливую болтовню, выпрашивал, потом орал, тыкал в грудь пальцем, а потом куда-то в сторону глубинных пещер. Так понимаю, обозначал что мы должны идти решить какую-то волнующую его проблему.

Я нацелил на нос червя Центурион и сделал знак ладонью отойти.

Повторил чётче:

– Atola.

Он опять не услышал. Отступать не стал: болтал, кричал, требовал. В результате, когда тон в очередной раз скакнул до особо истеричных ноток, пробудивших во мне тяжеловесное эхо раздражения, не выдержал – прострелил ему голову.

Он упал – стало хорошо.

Разглядывая черты лица, такие спокойные, сказал:

– Не понимаю.

– Чего? – спросил Востр.

– Я как-то не так ваше шанкарское слово произносил? Почему этот гуль не отошёл?

– В таких случаях надо говорить не atola, а asna, – объяснил Востр.

– А разница?

– Atola – восклицание, удивление напополам с возмущением… Asna – грубый посыл далеко и надолго.

– Понял.

– Но он всё равно бы не отошёл, друг Танцор.

– Почему?

– Промышленники – их никто не трогает.

– Неприкосновенные. Помню.

– От этого они думают всякое, и рассчитываю, друг Танцор, на определенный шаблон поведения, мол все будут перед ними на задних лапках как оролуги прыгать. Но оно, само собой, работает только когда закон есть.

Хмыкнул.

– Должно быть он удивился.

– Не хочешь узнать, что он так усердно пытался донести?

– Нет.

– А…

– А тебе пулю в голову не пустить?

– Нет…

– Вот и насчёт рассказа – нет. И даже Батар не посмеет обвинить меня в жестокости, – с раздражением глянул на здоровяка. – Я вашего жирника предупредил. Время выждал. Он подумал, что бессмертный. Бывает. Ошибся.

– Я удивлён твоему терпению, – сказал Батар.

– А я бы вообще сразу пристрелил, – между делом бросил Кряж. – Как подошёл. Пока возможность есть.

Востр рассмеялся.

За следующие три минуты Кряж четыре раза поднимал шипомёт и стрелял в проросшие на стенах концентрат-семечки. Они уже, к тому времени, половину стены захватывали чумной ржавчиной. Плоды взрывались и оседали рыжей пыльцой. Потом мы спокойно двигались дальше.

Прошли между двумя постройками и вышли в спину фигуры Палача. Спрессованные заряды кислоты били в людей, пробегающих мимо. Кислота прожигала плоть.

Крики раненных звенели в ушах.

На лифтовой площадке два десятка стандарт-кукол, с дубинами и короткими мечами, добивали поверженных пехотинцев.

Кряж показал знак остановиться: прошёл чуть вперед, прицелился, выругался и зажал спусковой крючок. Громыхать перестало только через восемь секунд. Прелифтовая зона пылала жёлтым и алым.

– Первый барабан все, – безразлично сказал Кряж.

Отходя он щелкнул, знакомо «прохрустев» при смене. Пустой забросил в сумку.

Глаза Клио, смотревшие на оружие оракула, горели смесью восторга и безумия.

Ладно, может и нормальный детеныш. Просто зацикленный.

– Экономнее, Кряж.

– Принял.

– Может стоило их просто из револьверов пострелять? – спросил Востр.

– Так быстрее, – объяснил оракул. – Безопаснее.

– Он прав, Востр, – поддержал Кряжа Батар. – Любой Палач опасен.

Двинулись к лифтовой корзине.

Судя по тому, что я увидел, Кряж мог контролировать степень мощности зарядов. Опять какие-то фокусы.

Прожарило тела сильнее чем обычно. Мысленный скол, наполовину исполненная кремация.

Под ногами жженые куклы, пехотинцы и пепел. Чёрные фигурки-трупики, частями погоревшие до костей.

Каждый шаг сопровождал омерзительный хруст.

Морщился.

Уткнул лицо в локтевой сгиб, чтоб не надышаться лишнего.

***

Дверь открыла Бо.

Постучал я в ритме, о котором мы договорились изначально, но она все равно держала взведенный Молотобой у груди, направленным на нас.

Уже наготове.

Кираса, подсумки по бокам.

– Быстрее, – мы ввалились внутрь.

Грузовой бот и забитые провизией сумки стояли недалеко, у стены.

– Ра-аспорядителя ко-ончили? – спросила Бо.

– Да.

– А замыленные чего такие?

– Чего грохочет так, война началась? – поинтересовался Йорг.

– Хорош трепаться, быстрее пейте сому, – ответил им всем Востр.

Йорг не переспрашивал. Сначала разобрался с ампулой, сорвал с воротника – только потом уточнил:

– Идол?

– Да.

– Единично или…?

– Или, – прокомментировал Кряж.

Бо спросила, указывая пальцем на тело:

– А что-о за чу-удил прита-ащили?

– Советница и ее сын, – объяснил Востр.

Йоргос удивился:

– У нее что есть сын?

– Да, вонючий хагас, сам спроси. Я в лекарской, на родах её не сидел. Вот он стоит, живёхонький и говорящий, так по крайней мере, представился.

– Ятим, – крикнул. – Аптечку тащи.

Затем посмотрел на бойцов:

– Соберитесь, мы опаздываем.

– Опоздаем куда?

– К спасению.

Ятим принёс аптечку. Клио понял, что от него хотят и протянул сожженную ладонь вперед.

– Может ихором ему обработать? – спросил добросердечный Батар.

– Нет. Он еще не отработал, добро переводить не стоит. Пацан и так должен, обычной мази хватит, – ответил ему. – Разбудите бабу.

Ятим достал что-то из аптечки и сунул Советнице под нос. Она закашлялась и открыла глаза:

– Ты кто? – прокряхтела, глядя на Ятима.

Ятим ухмыльнулся:

– Готово.