Панцири

Терпеть не могу штабные караулы. Торчишь у входа в шатер, как пограничный столб, ни до ветру отойти, ни амуницию ослабить. Начальство постоянно взад-вперед шастает, да каждый раз найдет до чего придраться. А то удумают вопросы каверзные задавать, на которые отвечать надо без промедления и с максимальной пехотной грубостью.

– Солдат, сколько звезд на небе?

– Меньше, чем вшей в обозе интенданта!

– Ха-ха, вот тебе монету!

– Солдат, а что сейчас делает вражеский генерал?

– Наряжается в женское!

– Это зачем?

– Чтобы задрать подол при приближении нашей армии!

– Ха-ха, вот тебе похлопывание по плечу!

Обычно мне не составляло труда позабавить неприхотливую армейскую публику. Но сегодня не было настроения что-то придумывать, изображать бравую придурковатость и выпячивать грудь. Хорошо еще, что ставка нашей экспедиции состояла из полковник-командора Вилсона, двух магнусов, четырех капитанов, двух адъютантов и пяти посыльных. И всё планирование грядущих побед завершилось еще до ужина, так что смена обещала быть спокойной.

Собственно, первые пару часов я откровенно скучал, разглядывая бродящий по лагерю народ, да слушая вопли из палатки хирурга. Немного поболтал со знакомым адъютантом, который поддерживал в шатре бледный свет от лучины. И вроде уже пора отбиваться ко сну, как на горизонте нарисовалась графиня со своим адъютантом. Без доспехов, в охотничьем костюме и короткой курточке, магнус выглядела еще меньше и куда моложе. Я впервые увидел ее так близко, отметил, что наша Фиалка ничего так, симпатичная, хотя, как по мне, слишком худосочная и бледная.

Когда графиня проходила мимо, то надо было бы, конечно, с лязгом вытянуться во фрунт и застыть стальным изваянием. Но я посчитал, что будет много чести, к тому же, вряд ли она знает как подобает вести себя караульному при появлении командования.

Но девушка вдруг остановилась, подняла на меня лицо. Спросила:

– Солдат, вы же из панцирей?

– Так точно, госпожа магнус!

Я вдруг сообразил, что не нацепил ее геральдический знак, никто из нас вне похода не носит этот дурацкий цветок.

Но графиня, оказывается, беспокоилась о другом:

– Спасибо, что сегодня последовали за мной.

Это вышло так по-детски, так наивно, что я даже смутился. Отозвался грубовато:

– Это наша работа, госпожа магнус!

Диана хотела еще что-то сказать, но передумала, кивнула и вошла в шатер. За ней проскользнул адъютант, смерив меня критическим взглядом, но быстро исчез, когда я посмотрел в ответ.

Признаюсь, мне слова графини польстили. Не часто к нам спускаются командиры такого ранга чтобы отблагодарить лично. Искренность девушки подкупала.

– Смирно! – гаркнули откуда-то со стороны. – Магнус идёт!

Первым появился надутый от собственной важности оруженосец с факелом в руке. Факел чадил, коптил и плевался искрами. Что за дурацкая мода? Только кавалеристы такое практикуют. Возьми ты маленькую масляную лампу, она светит спокойно, дольше, и не такая тяжелая. Нет же, схватят палку с горящей паклей и ходят по лагерю, сами страдая и угрожая поджечь чего-нибудь. Изображают из себя невесть кого.

За оруженосцем вышагивал граф Август Дампьер собственной персоной. Даже в столь поздний час он не снял вычурную кирасу, под которой, должно быть, довольно ощутимо прел. И рожа такая, словно породистый королевский жеребец в сельскую конюшню пожаловал.

Мимо меня прошел как мимо пустого места. За ним – адъютант и еще один оруженосец с факелом. Граф с адъютантом вошли в шатер, оруженосцы остались вонять своими факелами на улице. Я отогнал их подальше, не хватало еще, чтобы одежда этой гарью пропахла.

Из шатра донесся приглушенный разговор, и мне не составило труда его услышать.

– Август, мне нужна карта маневров. Почему вы всё решили без меня?

– Не «мы», а я, сестрица. Я в этой экспедиции старший, я принимаю решению.

– Мы равны в званиях.

– Что с того? Я старше тебя, я – наследник дома. Тебе вообще здесь не место, Диана. Твой удел – сидеть дома и рассылать розовые письма, привлекая нужную для семьи партию.

– Это была не моя идея, и ты прекрасно об этом знаешь!

– Да, это был каприз папеньки, решившего преподать мне урок. Но ты то должна понимать, насколько для меня унизительна эта ситуация? Могла ведь поступиться обещанием и уехать домой в первую же ночь. А теперь что? Выставила меня посмешищем! Я что, должен соревноваться с девчонкой за генеральский жезл?

– Да не нужен мне этот жезл!

– А я вот думаю, что нужен! Ты вечно всё делаешь мне наперекор! Даже когда репетиторы по военному искусству ко мне приходили, специально подслушивала. Думаешь, я не узнаю? А потом еще в солдатики играла, чтобы всё лучше запомнить. В мои, между прочим, солдатики!

– Ты несправедлив, Август. Я просто любопытна, что с того? Ты сам видишь, я не рада быть здесь! Но я дала обещание папе, я вынуждена прежде думать о благе семьи!

– А я, значит, о благе семьи не думаю?

– Я не то имела в виду…

– Хватит! Хочешь потягаться со мной? Хорошо. Только помни, мы соревнуемся на моем поле, и тебе здесь ничего не светит, кроме позорного проигрыша. А к этому я приложу все усилия, уж поверь.