Тем временем, после того как 14 марта 1943 г. войска группы армий «Юг» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна отбили Харьков, на Восточном фронте воцарилось затишье. Большинство немецких старших командиров предпочитали ограничиться обороной для восстановления сил, чтобы отразить неизбежные советские наступления. Однако Манштейн, пребывавший в агрессивном настроении после победы в Харькове, склонял Гитлера и Верховное командование сухопутных войск (ОКХ) к наступлению и окружению советских войск Центрального и Воронежского фронтов на Курском выступе, как только позволит погода. Фюрер счёл, что после прошлогодних неудач под Сталинградом, вермахт нуждается в реванше. Кроме того, речь шла о сохранении стратегической инициативы. Сил 9-й армии генерал-полковника Вальтера Моделя и 4-й танковой армии Манштейна, казалось, достаточно было для взятия в клещи Курской дуги в её 180-километровом основании. Это, кроме всего прочего, дало бы Германии ценную передышку. Модель был заметно менее оптимистичен в отношении перспектив успеха наступления. 9-я армия находилась не в лучшем состоянии для крупномасштабной операции. Её пехотные дивизии содержали 60 или менее процентов от штатной численности. Бронетехники и артиллерии было значительно меньше, чем у Манштейна. Наконец, ему не понравилась сама идея фронтального наступления на мощную советскую оборону. Модель предсказывал начальнику штаба ОКХ генерал-полковнику Курту Цейтцлеру, что вместо ожидаемого успеха наступление принесёт только большие потери.
Вместе с генерал-инспектором танковых войск генерал-полковником Хайнцем Гудерианом они охарактеризовали планируемую операцию «Цитадель» как «бессмысленную» и в конце апреля направили в ОКХ меморандум с подробным изложением своей аргументации[4]. Гитлер, в очередной раз пересмотревший планы на кампанию, буквально вцепился в этот документ, ставший предлогом для отсрочки наступления. Он решил выждать, когда части армий Манштейна и Моделя будут усилены новой бронетехникой — танками «Тигр», «Пантера» и, безусловно, истребителями танков «Фердинанд». К ним фюрер проявлял особую симпатию и был преисполнен радужных грёз:
«В этой операции мы в первый раз введем в действие „Фердинанды“. Эти чудовища должны послужить тараном при прорыве через русские позиции. Никакие „Т-34“ не смогут им противостоять»[5].
Пока шло планирование, а на фирме «Нибелунгенверке» в городе Санкт-Фалентин в Альпийских и дунайских рейхсгау[6] завершалась переделка 90 танков «Тигр» Порше в самоходки, шло и формирование двух батальонов истребителей танков, которые предполагалось вооружить «Фердинандами», — 653-й и 654-й. Первый создавался на основе 197-го дивизиона штурмовых орудий. Тот был сформирован в 1940 г. и к 1943 г. уже успел поучаствовать в боях на Украине летом 1941 г., штурме Севастополя и наступлении 2-й полевой армии в районе Воронежа в июле 1942 г. В январе 1943 г. был выведен в Ютеборг для переформирования и перевооружения на новую технику. Второй батальон «Фердинандов» формировался на базе 654-го моторизованного батальона истребителей танков (Panzerjager-Abteilung 654 (mot.)). Это подразделение было сформировано ещё 26 августа 1939 г. и до 1942 г. никакого отношения к бронированной технике не имело. Батальон воевал в составе 2-й танковой армии на центральном участке советско-германского фронта. Вооружение батальона в 1941 г. составляли 37-мм противотанковые пушки, в 1942 г. батальон был перевооружён на 75-мм пушки Рак 40 и переделки трофейных французских 75-мм пушек — Рак 97/38(f). Только в декабре 1942 г. батальон получил САУ «Мардер II» и хоть как-то приобщился к бронетехнике. В феврале 1943 г. батальон был выведен в Гамбург на переформирование и с марта 1943 г. стал 654-м тяжёлым батальоном истребителей танков[7].
3 мая 1943 г. Гудериан докладывал Гитлеру:
«До 31 мая в тылу Германии и на Западе будут готовы к боевому применению следующие новые формирования танковых войск:
<…>
Два батальона „Фердинандов“ — 653 и 654 противотанковые дивизионы.
/Приписка слева: I /один/ Брук + I /один/ Руен.
/Приписка справа: 90 штук… Спросить — прибудут ли также в срок 90 штук до 15.5/»[8].
Два дня спустя он особо отмечал: