Папа

– А оно тебе нужно? Разбираться… – Артур поднял бокал и сделал глоток виски. – Ты хорошо сделал свою работу, получил достойную плату. К тебе нет никаких претензий. Пока… – Артур выставил указательный палец вперёд. – Не суй сюда свой нос. Живи, работай и наслаждайся жизнью. Это не твоя игра.

– Я, собственно, так и хотел, но… – Костя вопросительным жестом попросил папиросу и, получив в ответ утвердительный кивок, вытащил беломорину из пачки. – Но меня похитили, держали в плену, моя любимая девушка считает меня предателем, а её отец мечтает снять с меня шкуру живьём. И теперь это уже и моя игра.

– Ты что, больной? – Артур постучал себя пальцем по лбу. – Синяк под глазом и пара ссадин – это не проблемы. Проблемы могут быть совсем другие. Здесь такие люди участвуют! Тебе от одних имён плохо станет.

– Может, и больной. – Костя повертел в руках папиросу и понюхал её, не поджигая. – Только Костыльков тоже не мальчик и ответку дать сможет.

– Чего? – нахмурился Артур. – Что ты мелешь? Какая ответка? Ему бы с обвинением разобраться да со своим здоровьем.

– Артур, ты думаешь, я случайно здесь? – Костя аккуратно положил папиросу рядом и сложил руки на столе. – У нас был разговор с Сан Санычем. Я всё ему рассказал. Он меня понял. – Костя решил идти ва-банк. Это был блеф, но опровергнуть его слова мог только сам Костыльков.

– И? – ухмыльнулся Артур. – Ты рассказал, как его предал?

– Я его не предавал, – спокойно ответил Костя, – а говорили мы о новом казино, которое идеально вписалось бы в один из его объектов, принадлежащих заводу.

Артур замер. Мгновенно с его лица сошла краска. Чтобы как-то занять руки и выиграть несколько секунд, он по старой привычке достал папиросу, скрутил мундштук и, дунув, сунул в рот. Несколько секунд искал зажигалку в кармане. Прикурил. Глубоко затянулся. Затем взял бокал с виски, глотнул и только тогда выдохнул.

Костя молчал. Стиснул зубы и ждал. Ждал реакции. Он из последних сил пытался выглядеть равнодушным, хотя внутри его трясло от волнения и страха.

– Какое казино? – справившись с волнением, спросил Артур.

– Видимо, то самое, в которое меня звал работать Аслан, – выдохнул Костя.

Артура передёрнуло. Он кашлянул, потом оглядел стол, собрал все свои вещи и встал.

– Молись… – Он зашёл Косте за спину и наклонился к его уху. – Молись, чтобы он выжил… Иначе тебя просто убьют. – Артур хлопнул Костю по плечу и быстрым шагом вышел из кабинета.

Звонкий стук его итальянских каблуков ещё долго был слышен Косте. Когда же он стих, Костя встал, налил себе полный бокал виски и выпил залпом. Затем взял свою мятую папиросу, нашёл ресторанные спички, прикурил и затянулся. В следующее мгновение волна усталости и напряжения вошла в реакцию с алкоголем и никотином. Костя прилёг на диван и мгновенно уснул.

Глава 15.3

Он проспал на диванчике в ресторане до вечера, почему-то никто не разбудил его. Проснулся, вернулся домой и снова лёг спать. Утром его всё ещё немного мутило. Прошли почти сутки, но он по-прежнему чувствовал во рту этот адский привкус «Беломора». Завтракать не стал, сразу поехал в кардиологию.

В приёмном покое сказали, что Костыльков жив и ближе к обеду его можно будет ненадолго посетить.

Костя нашёл туалет, напился воды из-под крана и вернулся в просторный тамбур, где на дерматиновых диванах родственники ожидали встречи с больными. Ему вспомнилась можгинская больница. Там было чище, уютнее и не веяло удручающей безнадёжностью. Кардиологическое отделение, способное принимать больных в стационар и проводить операции, в области было одно-единственное. Со всех городков и деревень сюда приезжали люди. Какая-то бабка полулежала на диванчике, подложив под голову старый походный рюкзак. «Видимо, только с поезда. Или с автобуса. Ждёт, наверное, деда своего. У Костылькова должна быть тут своя палата. Настя как-то рассказывала о его помощи кардиологическому центру, после чего ему выделили отдельный бокс», – размышлял Костя. Он прождал два часа, и наконец пожилая медсестра тронула его за плечо и вывела из полудрёмы:

– Вы ему кто?

– Кто? – открыл глаза и сначала ничего не понял Костя. – Зять, – опомнившись, ответил он.

– Хорошо. Тогда можете зайти ненадолго. Только халат наденьте, – она протянула ему белый халат. – Пойдёмте, я провожу.

Личная палата Костылькова находилась на втором этаже и числилась под номером двести. Медсестра открыла дверь, и они вошли в предбанник. Затем была небольшая комната отдыха с диваном и телевизором и дальше уже дверь в саму палату.

– Всё, я вас оставляю, – сказала медсестра, – только пятнадцать минут, не больше. – Она аккуратно закрыла за собой дверь и ушла.

Костя стоял у закрытой двери в палату, не решаясь вой ти. Он несколько раз проговорил про себя всё то, что хотел сказать Костылькову, но сейчас растерялся. Чтобы сосредоточиться, он начал считать до десяти. Как только прошептал «десять», открыл дверь и вошёл.