Папа для Волчонка

У них у каждого в прошлом боль и отчаяние, тоска, что выедает внутренности и не позволяет свободно дышать. Бессонные ночи, когда смотришь в потолок, и тени, расползающиеся от веток за окном или от блеклой Луны, прикрытой тучами, кажутся тебе чудовищами, которые навсегда поселились в твоей жизни. Что они единственные спутники, данные Судьбой. Ни просвета, ни надежды. С приходом утра менялись лишь декорации.

Парисовы-старшие с самого первого дня приучали их к мысли, что семья – нечто большое. Единое нерушимое целое. С посылом к тем легендарным мушкетерам… Было ожидаемо сложно учиться разговаривать, даже не так. Учиться раскрываться. Говорить о том, что тревожит, о чем болит душа. Какие кошмары снятся по ночам, и о чем мечтается днями напролет.

Детям было неимоверно сложно. Как ни странно, мальчишки открывались быстрее, Варя же долго присматривалась, доверять могла только маме. Та, будучи мудрой женщиной, не настаивала. Потребовалось несколько лет, чтобы Варя раскрылась до конца.

Поэтому не было ничего странного, что братья знали про Ульяну. Про Макара – сопоставили некоторые факты или приняли желаемое за действительное.

- Как только эту тварь земля носит. Кстати, она сейчас там на какой-то крутой должности…

- Насосала.

- Народ, а ничего, что я тут, а вы так выражаетесь?

- Ой, Варя, да ладно тебе.

- Черт с этой Ульяной. Я хочу знать, что с вами.

Митя поставил перед ней чашку с дымящим ароматным кофе.

- Спасибо.

- Что с нами… С нами-то всё ок. Почти.

- Долго будете ещё ходить вокруг да около? – Варя начинала злиться.

Мальчишки переглянулись.

- Мы и сами не можем понять, что происходит. Я с утра поехал на станцию, надо было одну машинку глянуть, меня вызвали наши «самоделкины». И тут звонок. С просьбой встретиться.

Рука Варвары с чашкой кофе замерла в воздухе.

Она так и знала!

Знала!

Что не может тишина длиться долго. Что зыбкое равновесие, иллюзия покоя вскоре разрушится.

Варя так и не тронула кофе. Поставила чашку назад.

- Кто звонил? – вопрос был риторическим.

- От Усановой.

- Мы же так и не передали ей деньги, - осевшим голосом проговорила Варвара, поражаясь себе. Столько месяцев держалась – злилась, боролась, доказывала, ругалась. Заставляла себя быть сильной.

Сейчас же она почувствовала, как волна удушливой паники накрывает её. С чем она была связана, сложно сказать. Может с менструальным циклом, что вот-вот должен прийти. Иногда и Варя попадала под загадочный ПМС.

Мальчишки снова переглянулись.

Потом Митя с шумом отодвинул стул и подошел к дивану. Варя, не моргая, наблюдала за братом. На диване лежала барсетка Марка. Митя открыл её и достал толстую пачку денег.

Варя смотрела на них, как на зло.

Во что мальчишки опять вляпались?

- Здесь семьсот девяносто тысяч.

- Все равно не понимаю…

Митя положил деньги на стол, повернулся к Варе, взял ту за плечи и, глядя сестре в глаза, тщательно выговаривая каждое слово, сказал:

- Варюш, эти деньги нам вернули. Назад. Человек Усановой. Сказал, что и остальные вернут в течение суток. Максимум двух.

Варя не могла себя видеть, но чувствовала, как выражение крайнего удивления появляется на её лице: как распахиваются глаза, как брови невольно скользят вверх. Она открыла рот в беззвучном вопросе, чтобы через пару секунд закрыть.

И лишь когда сглотнула, смогла говорить.

- Вернули? Нам? Но почему?.. Стоп-стоп-стоп! Получается, Усанова запустила процесс, и у нас отберут Ваню? Так, получается?! На кой черт…

- Варя, помолчи! – резко оборвал её Митя. Он никогда не грубил сестре, не позволял себе повышать на неё голос. Эффект неожиданности сработал, и Варя умолкла. – Никто ничего не собирается запускать. Мы точно не знаем, но как поняли из скупой информации, что нам дали, у Усановой крупные проблемы. Очень крупные. И она возвращает нам деньги. С какой целью? Чтобы тот человек, который устроил ей проблемы, притормозил. Отозвал процесс. Догоняешь?

Варя моргнула раз.

Второй.

И лишь потом в её голове огненными буквами вспыхнуло имя.

Макар.

- Не может быть…

- Может. Мы сами по первости прихерели, по-другому и не скажешь. Нас прессуют несколько месяцев, а тут на попятную. И деньги вернут!

- Стойте, - Варя выставила руку вперед. – Подождите немного радоваться… Если Усанова отказывается от денег, то что с Ваней? Она исполнит наш договор? Вопрос с Ваней-то не решен.

- Будем давить до конца.

Варя подавила желание вспылить. Давить – не выход.

- Нам нужны официальные документы.

- Варя, ты помнишь, что сказала Усанова?

- Что? Она много чего говорила.

- Никто из нас не может усыновить Ваню.

Варя порывисто встала и зашагала по кухне.

- Знаю… Знаю, черт возьми. Мы никто, и зовут нас никак. Почти такие же малолетки. Но опеку нам над ним могут дать! Почему нет? Мы не пьющие, все работаем, Митька у нас вообще чемпион! Чем мы плохи?

Все вопросы относились к числу риторических.

Они – семья. И между тем каждый из них член неполной семьи. У них ни у кого нет второй половины. Да и кто из молодых в нашем мире сейчас согласится взять на попечение почти взрослого чужого ребенка. У каждого будут мысли: вся жизнь впереди, ладно, рожу своего.