Папа для Волчонка

Макар сделал последний присед и снова оглядел зал. Вари так и не было. Он достал телефон и набрал её. Шли гудки, она трубку не брала.

Да черт побери!

Карельский, злясь на себя, на несдержанность, на ревность, что нежданно-негаданно накатила на него, на Варю, что дразнила его своей сексуальностью, вышел из зала и направился к её гардеробной.

Он сделал ещё один вызов и неприятно был удивлен, когда услышал: «Абонент выключен или находится вне зоне действия сети»…

В фитнес-центре связь ловила отлично, получается, Варя специально выключила телефон.

Или… что-то случилось?

Но что?

У Макара всё перевернулось внутри. Он, перепрыгивая через две ступени, поднялся к её раздевалке и дернул ручку. Заперта. Ключи были у Вари, у двух других девушек-тренеров и у охранников на посту.

Да каково тут происходит?

Через три минуты он уже был у поста охраны:

- Варвара Парисова выходила?

- Да, минут десять назад. Камеры зафиксировали, да и со мной она попрощалась.

Значит, уехала…

И телефон отключила.

Зараза маленькая. И как её понимать? Типа обиделась? На что? На то, что кто-то ей указал, что не фиг одеваться, как шлюшка, ищущая приключения на свои девяносто? Или девочки в спортзале щеголяют обнаженными телами просто потому, что им неудобно занимать в старых добрых спортивных костюмах, состоящих из футболки и трико, и надо себя обтянуть по самое «не балуй»? В нем говорил шовинист. Но и взрослый, повидавший виды человек, тоже.

Макар заставил себя вернуться в тренажерный зал и отзаниматься там полтора часа. Груше и его кулакам досталось изрядно, он бы ещё с удовольствием с кем-нибудь вышел на спарринг, но никого в зале не было.

Принял душ и лишь тогда заново набрал Варю.

Её телефон был по-прежнему отключен.

***

Через пятьдесят две минуты Макар останавливал машину у дома Парисовых.

Главное – не орать.

Ни на кого.

Перед ним дети.

И дети с характерами.

Правда, одну конкретную особу он как ребенка не воспринимал, но сегодня точно сделает то, о чем давно намечал. Перекинет через бедро и отшлепает по голой заднице да так, чтобы красные отметины остались на молочно-розовых ягодицах.

Он нацепил на лицо выражение полного спокойствия, хотя у него в груди разрастался с каждой прошедшей минутой всё больший костер негодования. Сегодня первый и последний раз, когда он, как молокосос, примчался к ней и готов поговорить. Последний! Чтобы расставить точки над «i» и кое-что объяснить. Он не мальчик двадцатилетний, которому делать нечего, как только разъезжать по городу и беспокоиться об ущемленном или оскорбленном самолюбие некоторых шибко впечатлительных особ.

Макар спрыгнул на землю, закрыл дверцу, поставил машину на сигнализацию. Не успел он подойти к входной двери, как та распахнулась, и на деревянное крыльцо вышел Марк.

- Привет, Марк.

- Здравствуйте.

- Первое – давай на «ты». Второе – позови Варю. Она выключила телефон, и я не могу до неё дозвониться.

Макар замялся, на его щеках даже появился легкий розовый румянец, выдавая волнение.

- Макар Виталье… Макар, - он зафиксировал в своей голове новое обращение к нему и продолжил. – Варя чуть больше двух часов назад скинула Мите сообщение, что она задержится. Мы решили, что она или к вам… к тебе поедет, или будет пахать в тренажерке до закрытия. Она говорила, что планирует сегодня дополнительно позаниматься.

В горле Макара встал ком. Не протолкнуть, не вздохнуть.

И странная непривычная скованность всех мышц. Не свело, а окаменели.

- То есть Вари нет дома? – зачем-то уточнил он, когда всё же проглотил ком, уже зная ответ на вопрос.

Марк повел плечами.

- Нет. Так, стопэ… И её нет с тобой.

- Как видишь, нет.

- И где она тогда шляется? – вскипел парень.

- Хороший вопрос.

Два мужских взгляда встретились. И там, и там плеснулась озадаченность и обеспокоенность.

- Такое у неё наблюдается? Чтобы срывалась, не сказав, куда и где? – хмурясь и уже мысленно в голове поднимая знакомых ребят, спросил Макар, готовый сорваться на её поиски.

В самом дальнем углу сознания он знал, что с ней ничего не случилось. Что девочка, скорее всего, таким детским образом типа пытается его проучить, не подозревая, чем ей это «типа» выльется. С ним в подобные игры не играют. Никогда.

И одновременно со злостью, негодованием, накатывающим гневом в душе поднималась червоточинка, что ему приходится у других интересоваться про то, что и как обычно делает Варвара. Что он ничего особо-то и не знает про её привычки, особенности, предпочтения.

- Иногда бывает, - с неохотой ответил Марк, упирая руки в деревянные перила крыльца, - но очень редко. Они с мамой… - тут он запнулся, - иногда уходили на речку. Когда мама ссорилась с папой. Варька взяла эту привычку. Однажды как-то обнаружила маму на поляне у реки, и повадилась сама.

- Где речка? – резче, чем хотелось, бросил Макар.

- Да вон там, за домом… Где вы гуляли, когда ты к нам на ужин приезжал. Чуть левее.

- Понял. Если там её нет, отзвонюсь.

- Спасибо, а то мы тут тоже будем волноваться. Прибью засранку, только дома появится.