Папа-Дракон в комплекте. История попаданки (СИ)

После бесконечной смены овощных и мясных блюд едоки уже будут не в состоянии проглотить ни одного кусочка, но вот на столе появятся глубокие глиняные миски с горячими, распаренными в печи налистниками, и рука невольно потянется к этому чуду. Только попробовать, только один… Налистники будут таять во рту один за другим, и миски быстро опустеют. Вот такой магией обладают эти обычные блинчики с творогом…

Налистники — не то же самое, что блины с начинкой. Тесто налистников пресное, жёлтое, тонкое, отличное от обычного блинного. Задача теста — выгодно подать вкус начинки, удержать её сок.

А из напитков — ягодный узвар.

Для Даниэля Анфиса отдельно приготовила котлетки на пару, тушёной капустки с грибочками, а десерты ему можно и те, что уже есть.

Последний раз окинув взглядом накрытый стол, Анфиса позвала мужчин.

Ооо… что тут началось!

— Великий Дракон! Как же пахнет!

— А что это такое бордовое? Как называется?

— Борщ? Смешное название у этого супа…

— Это точно можно есть?

— Из нашей свеклы? Да быть того не может!

— Ммм… как вкусно!

— Серьёзно? Это мясо, завёрнутое в лист капусты? Чудеса!

— А почему называются голубцы?

— Как-как называется это смешное блюдо? Котлеты по-киевски?

— О, мои небесные предки! За это блюдо можно и умереть!

И, конечно же, без крепкого не обошлось. Под такие блюда Велар принёс бутылочку из своих запасов.

Дети наелись до отвала и убежали дальше играть.

Даниэль так и заснул за столом. Анфиса его унесла в спальню, поцеловала в лобик и, захватив с собой местную радионяню, вернулась в кухню.

Мужчины тоже наелись до отвала. Курт положил подбородок на широкую и мозолистую ладонь и смотрел на Анфису.

— Эх! — сказал он громко. — Не будь я женат, то точно бы начал за тобой ухаживать! Хорошая ты девка, Анфиса. А готовишь так, что я чуть не умер от удовольствия.

Анфиса хмыкнула.

— Ты поосторожней, Курт. Анфиса — моя няня.

Курт махнул рукой.

— Сегодня — твоя, а завтра — чья-то ещё.

Велар нахмурился. Анфиса удивлённо посмотрела на обоих мужчин.

— Пойду, посмотрю, как там дети играют, — сказала она и оставила их одних. Сейчас началась та стадия, когда мужчины будут вести разговоры о женщинах, их умениях, недостатках, достоинствах, ну и тому подобное. По крайней мере, на Земле это происходит именно так.

И, чтобы не слушать их жалобы на тяжёлую мужскую долю — она ушла. Тем более у Велара действительно тяжёлая судьба.

Дети натурально отрубились. Они лежали на диване в обнимку с игрушками и спали друг на дружке. Выглядело это смешно. Эдакая куча-мала.

Анфиса хихикнула.

Но самое весёлое — это Краз, которого они придавили. Из-под детских тел было видно только его мордочку с высунутым языком и бешеными глазами, и одну его лапу.

Как только Анфиса попала в поле его зрения, кот заорал белугой.

— Тише ты! — шикнула она него. — Сейчас тебя вытащу.

Оказавшись на свободе, Краз пулей вылетел из дома. Похоже, роль домашнего кота пришлась ему не по нраву.

Анфиса вернулась на кухню и позвала Велара.

— Дети уснули на диване, надо их перенести по комнатам.

Велар кивнул и, чуть пошатываясь, пошёл за Анфисой.

Курт тоже встал из-за стола и горячо поблагодарил Анфису за самый вкусный обед в его жизни.

Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями. Курт что-то шепнул Велару на ухо. Тот ему кивнул.

Курт взглянул на Анфису и игриво ей подмигнул.

— До встречи, хозяюшка.

— До встречи, — задумчиво ответила она.

«О чём это они шептались, интересно?» — подумала Анфиса.

Велар по очереди отнёс детей по комнатам, а Анфиса убиралась на кухне. Когда он вернулся, то помог ей в уборке — вытирал насухо посуду.

«Не мужчина — мечта», — в очередной раз подумала она, наблюдая, как старательно Велар трёт тарелки и ложки с вилками.

Закончив, они вышли в сад. Анфиса вдохнула нагревшийся за день пьянящий воздух и залюбовалась садом, где природа сияла исключительно первозданной красотой, потому что этот сад никогда не знал прикосновения садовых ножниц или местного секатора. Яблони переплелись ветвями, а местная жимолость приобрела вид тропических лиан. Розы одичали и превратились в натуральный шиповник, правда, бурно и благоуханно цветущий. Виноград, изначально увивавший фасад дома, смело отправился на поиски новых подпорок и добрался уже до садовой беседки, стоявшей метрах в десяти от заднего крыльца. По дороге к беседке виноград, нимало не смущаясь, полз просто по земле, и поэтому создавалось впечатление, что дорожки в саду выложены тёмно-зелёным блестящим паркетом.

Садовые цветы, неизвестно кем высаженные (наверное, прошлыми няньками) чахли в «парадной» клумбе, зато на всей остальной территории бушевали полевые «дикари». Анфиса не знала их названия и именовала земными — колокольчики и львиный зев, лютики и ромашки, дикая гвоздика и шалфей, фиалки, лесные мальвы — сад напоминал о настоящем лесе и вполне реальном поле.

В беседку войти было невозможно — пол там давно прогнил и провалился, а кроме того семья ярких птичек, похожих на ласточек, воспитывала в ней своё потомство.

Велар и Анфиса шли по садовой дорожке и молчали. Но молчание не было тягостным, оно было уютным, даже приятным и каким-то родным.