Папа, я проснулась! (сборник)

И вот я подписывала, подписывала, подписывала, передо мной выкладывали раскрытую книжку, я смотрела в лицо своему читателю, спрашивала имя, потом отдавала книгу. Благодарила, брала следующую книгу. И вдруг поняла, что кто-то давно стоит, книгу придерживает на столе твердым пальцем. И вообще — что-то происходит не так, и повисло странное молчание. Оказалось, уже почти все ушли. Перед столом стояла большая очень красивая дама с недовольным лицом «где я, там скандал», со скривленными капризно губами. Я похолодела и поняла, что, наверное, она из тех, кто пишет на меня пасквили в Сети, ругательные рецензии, прочтя книгу до семнадцатой страницы, и вообще, лучше бы ей жить на планете, где меня нет. Или лучше, наоборот, отправить меня куда подальше.

— Я ващета, — глубоким сочным голосом сквозь зубы начала она, — вэшэ дэвнее пэклэнницэ. (Что означало «Я — ваша давняя поклонница».) И этэ я еще вэших книг не читэлэ (что означало «И это еще я ваших книг не читала»). Тэк, чудь-чудь, в Интэрнэте, — водя ладошками, как морской котик ластами, сказала недовольным тоном дама.

Я сидела и смотрела на нее снизу, как курица, которая не понимает, то ли голову сейчас оторвут, и надо удирать, то ли зерна насыплют в плошку.

— Купила вэшу книгу. Дороговато… Ну все равнэ пэдпишитэ! — командным тоном приказала дама.

— А как вас зовут, кому подписать?

— Подпишите «Давиду».

— Ко-му?

— Это мой муж! Его зовут Давид. Я возьму у него почитэть.

С облегчением я подписала книгу:

«Дорогому Давиду. С глубочайшим уважением».

Хотела написать еще «И с сочувствием», но побоялась. Не посмела.

И опять меня спросил кто-то на бегу, кушала ли я. И хорошо ли мне.

И я остановилась и даже не знала, что ответить, чтобы мне поверили, что мне очень хорошо и я ку-ша-ла!

Света Борта, стоящая рядом, решила меня выручить, указала на меня своей крепкой, закаленной в полетах рукой и подтвердила:

— Она мне говорила! Правда, ей здесь очень хорошо. И она точно кушала. Ей-ей! Она даже перекреститься может.

— Пэрэкрэститься?! Здэсь?! В шаббат?! — подала свой сочный внушительный голос подоспевшая красивая большая дама, моя «дэвняя» поклонница с книжкой для Давида, покачала осуждающе головой и поплыла по направлению к кафе. Кушать…

Вероника

Не знаю, стоит ли мне писать дальше о том, что происходило за эти три дня в Кишиневе. Со знанием дела написать не получится. Потому что я практически ничего не успела, разве только бросила все и пошла слушать Веронику Долину.

Вероника читала свои стихи. И пела свои стихи. И так честно читала и пела, как будто каждого, кто слушал, целовала сухими теплыми губами в макушку. Когда она заканчивала, мне хотелось молчать и чтоб была тишина. Но раздавались аплодисменты, а Вероника поднимала руку с вытянутым указательным пальцем, качая им осудительно:

— Не надо. Не надо аплодировать.

И когда какой-то дяденька из зала, прижав руки к груди, хотел что-то сказать — о своих впечатлениях там, о настроении — словом, поблагодарить, с надрывом и слезой в голосе призвал всех других слушателей присоединиться и стал шептать, мол, присоединяйтесь, присоединяйтесь ко мне, вставайте, Вероника сурово поглядела в зал над сползшими с переносицы круглыми, как у Гарри Поттера, очками и приказала:

— Нееее надо! совещаться! над моим! телом…

Что сказать. Настоящая. Классная. Красивая. Как говорит учитель мой: «Не глупого десятка».

Платье с пуговицами

А еще, еще… Времени не было абсолютно, а вот все равно очень хотелось мне познакомиться с одной таинственной девочкой. С ясным лицом и славной мальчишечьей челкой. Эта молодая женщина пришла ко мне на авторскую конференцию в изумительном платье с огромными, как совиные глаза, пуговицами. И так она меня пленила этими вот пуговицами и своим милым чистым лицом и подростковой этой совсем родной челкой и своим платьем, которое красиво и на приеме, и на пляже, и, как писала Анна Андреевна, на ветру, что я еще подумала — ой, не пропустить бы, потому что из всех моих знакомых только я люблю ходить с такими вот пуговицами, с такой челкой, а другие женщины строят из себя светских дам в локонах и фукают на такие платья и на такие прически.

И вот я говорю — времени у меня в обрез, ну хоть чуть-чуть, и я проскочила в зал, где проходила встреча с Леной. Я говорила, что Лена ее звали? Да, ее звали Леной, эту девочку.