Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик

— Подождите минуточку, — сказала дама. — Эту собаку прислала мне дочь несколько месяцев назад. Она думала, что мне будет не так одиноко с ней, потому что я живу здесь совсем одна. Но дело в том, что именно теперь, в старости, мне очень понравилось путешествовать. Я собираюсь ехать за границу и не могу взять с собой Ганнибала. И я думала: если я найду каких-нибудь хороших людей, которые захотят взять его к себе, то отдам его. А кроме того, мне трудно ходить с ним гулять. Я вот попробовала выпустить его одного, и вы сами видели, что из этого получилось. Как вы думаете, ваши мама и папа разрешат вам держать дома собаку?

— Ну конечно, обязательно разрешат, — сказала Мона.

— Самое главное, чтобы вы не передумали. Уж очень тяжело было бы снова расставаться с ней, — сказал Мадс.

— Нет, нет, я-то не передумаю, потому что на следующей неделе буду уже в Дании, а ещё через две недели — во Франции. Я вернусь домой только к лету, и тогда, если хотите, можете прийти ко мне в гости, но собаку я отдаю вам навсегда. Вот вам её родословная и квитанция о том, что налог за этот год уплачен.

— Какая вы добрая, — сказал Мадс. — А теперь мы пойдём, нам уже пора.

— Посидите ещё немножко, — сказала дама. — А потом я вызову по телефону такси, чтобы вы вместе с Ганнибалом доехали домой на автомобиле. Деньги на такси я вам дам.

— Вы, наверное, очень богатая? — спросила Мона.

Дама звонко рассмеялась.

Потом она позвонила по телефону, и скоро Мадс, Мона и Самоварная Труба уже ехали домой в красивой красной машине.

Это было необычное зрелище, когда красивая красная машина остановилась перед домом, где жили дети. Мадс расплатился с шофёром, и у него осталась ещё целая крона.

Самоварная Труба вихрем поднялась по лестнице, влетела в квартиру и поскорей спряталась под печку.

— Как приятно снова видеть тебя, — сказала мама. — Надеюсь, ты теперь останешься у нас навсегда?

«Гав!» — ответила ей Самоварная Труба.

Как вы думаете, что это значило?

САМОВАРНАЯ ТРУБА ИДЁТ НА СВАДЬБУ

Папа, мама и все восемь детей были очень горды тем, что у них появилась собака. Она была, конечно, самой замечательной собакой хотя бы уже потому, что у неё были и имя, и фамилия. Ведь старая дама называла её Ганнибалом, а дети — Самоварной Трубой. Вот и получалось: Ганнибал Самоварная Труба. Но дети обычно звали её Самоварной Трубой — так им больше нравилось.

Днём Самоварная Труба любила лежать под печкой и греться, а ночью, когда печка была холодной, ей приходилось искать себе местечко потеплее.

— Пусть она спит со мной, — сказал Мадс.

— Или со мной, — сказала Мона.

И все остальные дети тоже хотели, чтобы Самоварная Труба ночью спала в их кроватях, но мама твёрдо сказала «нет».

— Вспомните, ведь Самоварная Труба не моет ноги перед сном. А она гуляет по улице в любую погоду. Я не хочу, чтобы эти грязные лапы пачкали ваши простыни.

А папа стоял и смотрел на кровать Мортена. Она была такой же длины, как кровати всех детей, но Мортен не занимал и половины, когда ложился.

— Мы перегородим кровать Мортена поперёк и сделаем из неё две: одну для Мортена, другую для Самоварной Трубы, — сказал папа.

Такое предложение всем понравилось. Папа принёс инструменты, дощечку и сразу всё устроил, а Самоварная Труба лежала под печкой и смотрела на папу.

— А ведь ей нужна подстилочка, — сказала мама.

— Да, да, — пробормотал папа. — Но если нам опять придётся тратить на неё деньги, то, боюсь, нам будет не по карману держать собаку.

— Не беспокойся, — сказала мама. — Мы сами сошьём для неё подстилку из лоскутков. Идёмте, дети, будем шить все вместе.

У мамы была целая коробка лоскутков. Все взяли по иголке с ниткой и стали сшивать лоскутки, стараясь получше подбирать цвета.

Получился очень красивый и нарядный матрасик.

— Ну, Мортен, тебе пора ложиться, — сказала мама. — Посмотри-ка, есть ли у тебя сегодня грязное бельё? Есть? Положи всё в свой тазик.

Мортен улёгся спать, поставив под кровать свои маленькие башмачки. Самоварная Труба только этого и ждала. Она с быстротой молнии бросилась к ним, схватила один башмак и прыгнула с ним под печку. Это было замечательно! Она запустила в башмак зубы и хотела полакомиться. Тут все закричали и бросились спасать башмачок Мортена. Но Самоварная Труба была проворнее их. Когда они подбежали к печке, она была уже под кроватью. Пришлось папе стать на четвереньки и лезть под кровать. Наконец он схватил башмак, хотя Самоварная Труба сердито урчала и вид у неё был свирепый.

— Так нельзя, слышишь, Самоварная Труба, — строго сказал папа. — Запомни раз навсегда. Я тебе вот что скажу: у меня восемь детей, которым я должен покупать ботинки, но если ещё и для тебя придётся покупать, то боюсь, что у меня не останется денег на еду ни для тебя, ни для всех остальных.

Самоварная Труба с оскорблённым видом удалилась под печку. И когда папа немного спустя ласково заговорил с ней, она не замахала хвостом, а продолжала сердиться. Она отвернулась и уставилась в стенку.

— Хм, — сказал папа.