Папа на сезон

— Ну Насть, – Анька встает, упирая руки в бока. – Так нельзя, что за привычка пускать все на самотек? Они там напридумывают не пойми чего, а ты будешь молчать в тряпочку? Есть у тебя телефон этого рекламщика?

— Ну есть, – говорю осторожно, не понимая, куда клонит подруга.

— Позвони и скажи, что хочешь знать хотя бы примерно, что планируется и все в этом духе.

— А если...

— Никаких если, прояви твердость.

— Ты же знаешь, я не из таких.

— Знаю, – качает она головой. – Ладно, действуй, как считаешь нужным, только прошу: не дай им задурить тебе голову. Если что – звони мне, я всегда поддержу и подскажу, что делать. Если возникнут какие-то сомнения.

Появляется желание прямо сейчас взять и вывалить на подругу все свои чувства, рассказать о том, как меня тянет к Демьяну, как мне чудится порой, что и он что-то испытывает, как его мать мне ставила ультиматумы, и как... как мне больно от того, что случилось сегодня, когда я безоговорочно проиграла этой Дарине, не пойми откуда взявшейся.

Но я молчу. Потому что понимаю: легче мне не станет. Попрощавшись с подругой, поднимаюсь в квартиру с сыном. Демьяна дома нет. Не появляется он и к ночи, а когда я ложусь спать ближе к двенадцати, понимаю: он не придет ночевать вообще.

Демьян

Я чего угодно ожидал от этого благотворительного обеда, но только не такого. Такого я вообще не ожидал в принципе никогда. Был уверен: Дарина не вернется в наш небольшой южный городок ни за что на свете. Даже если в России объявится, то осядет в Питере или Москве. А она вот тут, так близко, что можно коснуться рукой. Она и коснулась, когда бесцеремонно сунула мне визитку.

Потираю лицо рукой, пялясь в окно автомобиля, стою на парковке бара Темыча и не знаю, идти или нет. Домой просто не могу, там Настя. Она, конечно, вопросов не задавала, но явно о многом догадалась. Потому что я вел себя, как придурочный малолетка, которому улыбнулась самая красивая девчонка школы.

Но просто ее приезд – это реально нечто из ряда вон выходящее. Дарина, Дарина...

Все-таки иду в бар, заняв свободный вип, заказываю бутылку виски, пока ее жду, появляется друг.

— Какие люди, – разводит руки в приветствии, – а я думал, ты до конца счастливой семейной жизни не посетишь наше порочное заведение.

— Дарина вернулась, – говорю просто, Темыч даже рот открывает. Впервые, кажется, не находит, что сказать. Падая рядом на диван, размышляет, глядя перед собой.

— Надолго? – задает вопрос. Пожимаю плечами.

— Говорит, да. Намекала, что хочет встретиться.

— А ты что?

— А я ничего. Вот сижу тут и жду виски.

— Думаешь, она хочет вернуться?

— Я ничего не думаю, просто не знаю, что думать.

Стучится официантка, быстро поставив бокал с бутылкой, удаляется.

— Ну у тебя же свадьба пела и плясала, дети, былая любовь, не можешь же ты все послать? – резонно замечает друг, распечатывая бутылку.

Я молчу, разглядывая руки. Краем глаза вижу, как Темыч замирает. Отставив бутылку, поворачивается ко мне.

— Ау, Демьян, только не говори, что ты побежишь по ее первому зову...

Тяжело выдыхаю, поднимая лицо к потолку.

— Слушай, если ты собрался одним махом просрать свое будущее, я ответственно говорю, что не позволю тебе. Напомню для забывчивых: Дарина отказала тебе, когда ты сделал ей предложение, и умотала в Америку строить карьеру модельки. И нет никакой гарантии, что это не повторится снова. Только сейчас ты рискуешь гораздо большим. Твой авторитет улетит к таким чертям, что про политику и вовсе можешь забыть. К тому же не только Настя связана договором, но и ты тоже.

— Не лечи, – морщусь в итоге. – Думаешь, я сам этого не понимаю? Не понимал бы, не сидел бы тут. Наливай давай.

Темыч плескает виски в бокал, залпом выпиваю, морщась от горечи послевкусия.

— Какой срок у вас по договору?

— Сорок пять дней, с продлением по необходимости.

— А выборы через три недели?

Молча киваю.

— Ну уж можно и потерпеть. А где тебя с Дариной черт свел? – спрашивает друг, когда я отставляю бокал.

— На благотворительном обеде.

— А Настя?

— А что Настя? Я же не переспал с Дариной в туалете, в конце концов. Мы просто поговорили немного.

Артем молчит, рассматривая меня. Я теперь даже не знаю, хорошо, что он тут оказался, или нет. Будет лечить, втирать истины, которые я и так знаю. Только все равно на душе хреново. Потому что слова – это только слова. А Дарина... Это не только Дарина. Она была моей любимой женщиной, любимой до одури, да что тут говорить, если я собирался на ней жениться?

Мы познакомились, когда я открыл гостиницу "Сезон". Дарина была моделью для ее рекламы, я увидел ее случайно во время съемок и сразу залип. На нее залипали все мужики, которые оказывались рядом, иначе и быть не могло. Да и сейчас наверняка ничего не изменилось.