Папа напрокат

— Или я помогаю тебе, или Уля проснётся и будет вопить на всю квартиру. Голодная. Неужели тебе не жалко свою дочку? Что важнее — твоя грёбаная, никому сейчас ненужная скромность или спокойствие дочери?! — напираю, не давая возможности отказаться.

Даша выдыхает и опускает плечи. Я целую её в волосы.

— Давай попробуем по-другому? Последняя попытка. Иди и прими душ. Тёплый. Попробуй сделать это под душем. Если не получится, приходи. Ясно?

— Это поможет? — сомневается Даша.

— Ты очень напряжена. Душ расслабит тебя. Иди…

Сам начинаю нервно ходить от окна до стены и обратно. Прогоняю усиленно дурные фантазии, но они есть и от них тяжело спрятаться. Время тянется невыносимо медленно. К моменту, когда Даша снова появляется на кухонной зоне, я нахожусь на взводе и напоминаю безумца, мечущегося на ограниченном пространстве.

— Помогло? — спрашиваю я, зная ответ.

— Нет, — шелестит тихий ответ.

— Тогда садись, — хрипло говорю и растираю ладони, чтобы согреть. Хотя они и без того пышут сильным жаром.

— Я стесняюсь, — пунцовеет Даша.

— Знаю. Но сейчас я просто профессионал. Не Игорь. Не твой близкий друг… Отнесись ко мне, как к врачу.

Глава 26

Небольшое отступление: у Даши пока не мастит, как многие подумали. Но лактостаз. Впрочем, в нём тоже приятного мало, и если не помочь, можно довести дело до мастита(Чего бы точно не хотелось.

Игорь

Я сажусь напротив Даши и тянусь к халату, чтобы окончательно откинуть в сторону ткань. Внезапно Даша дотрагивается до моих скул подрагивающими пальцами.

— Я прошу тебя об одолжении. Можно ты потом просто не будешь об этом вспоминать?

— Считай, что я уже забыл. И не… — давлюсь словами. Мой взгляд падает на упругую грудь Даши, ставшую ещё больше. Чёрт, она стала огромной! Собираюсь с мыслями, выдавая севшим голосом. — Не парься! Это просто моя работа.

Последнее говорю скорее самому себе, чем ей. Стягиваю халат по плечам и завожу ладони за тонкую женскую спину, чтобы расстегнуть тканевый бюстгальтер.

— Это обязательно? — тревожится Даша.

— Да. Я не смогу сделать массаж через ткань. Обязательно… — глажу её по щеке. — Закрой глаза, стесняшка. Так будет проще.

Мне тоже будет проще, если Даша не станет обжигать меня смущённым взглядом. К тому же так она не заметит, что я откровенно любуюсь и обгладываю взглядом её большую грудь.

Даша послушно закрывает глаза. Но девушка остаётся напряжённой. Я поглаживаю её плечи пальцами, обводя тонкие, выступающие ключицы.

— Расслабься. Подумай о чём-нибудь приятном.

— Мне и так приятно. У тебя очень сильные и умелые пальцы, — едва слышно выдыхает Даша.

Её бюстгальтер уже расстёгнут, но он всё ещё держится на её груди, как последняя преграда. Я отбрасываю его в сторону и едва сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть, разглядывая упругие, высокие холмы её груди с напряжёнными пиками.

— Давно не кормила Улю, да? — спрашиваю шёпотом, медленно поднимая руки.

— Я должна была разбудить её или сцедить молоко раньше. Но вымоталась из-за простуды и крепко спала… Не смогла проснуться.

Хорошо. Пусть болтает. Так проще для неё. Я осторожно накрываю ладонями её грудь. Чёрт. Сделать массаж будет сложнее, чем я мог себе представить. Меня уже кроет и несёт не в ту сторону. Сжимая пальцами такую тугую грудь, помощь — последнее, о чём думаешь. Усилием воли заставляю себя вернуться на волну мышления о физиологии кормления. Стараюсь не думать ни о чём другом. Мягко начинаю разминать грудь, слыша шипение, испускаемое Дашей. Видимо, ей больно.

— Потерпи немного. Скоро станет легче, обещаю… — осторожно глажу пальцами, стараясь не давить слишком сильно, а всего лишь освободить застоявшиеся протоки.

Я словно сорвал джекпот, но не имею морального права его потратить. В штанах всё одеревенело в тот же миг, едва я подумал о массаже груди. Но сейчас всё стало только хуже. В определённых местах я кажусь себе дубом. Не иначе.

Стараюсь игнорировать плотские позывы. Это лишь дружеская поддержка. Я просто помогаю кормящей матери, чтобы не было застоя, лакто-чего-то там… Лактостаз, вот как это называется. Ничего сексуального.

Ага, ври больше, парень!

Пальцы начинают действовать усерднее. Подбираюсь к ареолам, надавливая понемногу. С губ Даши срывается лёгкий всхлип со стоном.

По моим вискам заструился пот, как будто меня окунули в котёл с кипящим маслом. Держись, Гарик! Если ты закончишь этот массаж и не заляпаешь свои трусы эякулятом, ты будешь считаться самым стойким из всех мужчин.

— Скоро станет легче, — говорю хрипло и едва сдерживаюсь, чтобы не смять эту упругую грудь сугубо по-мужски, обладая, ставя свою печать.

Но сейчас у меня другая роль. Роль помощника. Я пока ещё балансирую на этой тонкой грани, но чувствую, что долго не смогу стереть из своей шальной фантазии эту картину. Приоткрытые губы, испускающие тихие выдохи, упругие шары под моими пальцами и остервенелое желание взять девушку.