Папа сожрал меня, мать извела меня

Последняя из двух сотен собранных им в книгу сказок называлась «Полезай в мешок», и многое множество ее особенностей осело в моей памяти на долгие годы. И быть может, самая привлекательная — сам герой сказки, в начале ее более чем уверенный в своей никчемности: «А как я заработаю себе на хлеб, ведь я хромой?» — плачет он, когда в голодную пору отец отправляет его вместе с одиннадцатью здоровыми братьями странствовать по свету в поисках пропитания; а затем проникается не менее страстной благодарностью к фантастически доброй судьбе, пославшей ему фею, которая является ему как «самая прекрасная девушка, какую можно себе представить». Фея не только избавляет героя от хромоты, но и предлагает исполнить два его желания, и он просит дать ему мешок, в который попадало бы все, что он назовет, и дубинку, которая исполняла бы все, что он пожелает. И то и другое позволяет ему многие годы делать добро и себе, и другим.

«Вы думаете, он был счастлив? — продолжает сказка. — Какое там!»

И мы узнаем, что он тоскует по братьям, потерю которых мешок возместить не может (в нем оказываются только их кости), и по прекрасной фее. Уже стариком, ожидая ее на месте их первой встречи, он взамен встречается со Смертью. Но волшебство феи и тут приходит ему на помощь. Смерть попадает в мешок, а фея предстает перед героем сказки и предлагает вернуть ему здоровье и молодость. Он не принимает ни того, ни другой, а говорит фее, что увидел ее и теперь готов умереть. И, словно мимоходом, оставляет нам без каких-либо объяснений следующий парадокс: фея значит для него так много, что он отказывается от возможности провести с ней побольше времени. Она исчезает, и вновь появляется Смерть — и уходит, «захватив с собой его тело».

«Лодочные прогулки по заливу Литуя» ни в коей мере не являются попыткой пересказать эту историю. Однако я написал лишь малую часть рассказа, когда все, чем мой герой обязан ее герою, заставило меня снова перечитать сказку. Я нашел в ней все: человека, пережившего беду, от которой никакая счастливая судьба избавить его не может, печаль, сквозящую во всех дарах этой счастливой судьбы, и даже почти такой же необъяснимый отказ.

— Дж. Ш.

Перевод с английского Сергея Ильина

Кэтрин Дэйвис ПЛОТЬ БЕЗДУШИ Италия. «Тело-Без-Души» Итало Кальвино

Улочка была пригородная, длиной в квартал, дома на ней кирпичные, все выстроены прочно, как у третьего поросенка. Через равные промежутки вдоль обочины рассажены платаны, а сами эти обочины посверкивали: думаю, в цемент подмешали слюду. Мне кажется, улочка была такая новая, что не привлекать к себе внимания просто не могла.