Папа, ты попал!

Прошла неделя. Всё это время я безотрывно пялилась на домашний телефон. Я даже спала с ним, но Максим так и не позвонил мне.

Алёша тоже долгое время не отвечал на мои звонки. Я думала, он решил повременить с переездом, а сегодня он уже здесь. Приехал без предупреждения. Как оказалось, он решил сделать мне сюрприз.

Сюрприз ещё тот.

С ним я не смогу оставаться в квартире Максима, а деньги у меня закончились ещё вчера. Вчера сдуру я сильно потратилась. Теперь мне не хватит снять даже уголок в сыром подвале. Вся надежда оставалась на Алёшку и он, к счастью, не подвёл.

— Все вещи собрала? Такси заказывать? — спрашивает он, стоя у порога и сверкая довольной улыбкой.

— Точно! Чуть не забыла! Сосиска в тесте! — со всех ног ломлюсь я в гостиную, где оставила свой нелепый костюм.

— Кстати, по поводу сосиски. Ты же говорила, что едешь сюда подрабатывать в каком-то танцевальном кружке, — говорит он с неким давлением, он будто попрекает меня. — Ты не говорила, что будешь работать "хот-догом".

Лёша позвонил мне с утра. Огорошил меня тем, что уже подъезжает к городу. И я рада была бы встретить его на перроне железнодорожного вокзала, но мне нужно было выходить на работу.

Я раздаю листовки за углом. Невесть что, но за смену мне платят почти тысячу рублей.

Оставалось отработать каких-то парочку часов, но Лёша отыскал меня в этом огромном городе и бессовестно похитил с точки. В рабочем костюме я и заявилась домой, а теперь переживаю, что мне могут впаять срок за кражу чужого имущества, поэтому я планирую сегодня же вернуть "сосиску" её законному хозяину. Очень надеюсь, что владелец "хот-дожной" забегаловки не уволит меня за это.

— Алёш, это временно, — сбросив все свои вещи у входной двери, я подхожу к зеркалу и подкрашиваю губы помадой алого цвета. — Пока мне не вернут документы, я побуду хот-догом. Мне нужны были деньги, а без документов я могу работать только хот-догом или крошкой-картошкой. Ну, вот я и выбрала хот-дог. Я люблю сосиски.

— Ладно, это полбеды, — не сводит с меня подозрительного взгляда, откинувшись на стену позади меня. — Но красишься ты зачем? И вообще, что за ужас ты сделала со своими волосами?

Я дотрагиваюсь до своих волос, провожу пальцами по прямым прядям шоколадного оттенка и во весь рот улыбаюсь своему отражению в зеркале.

Лёшка привык видеть меня ненакрашенной и со взъерошенными волосами, как уродливый клоунский парик. Он любил считать мои веснушки на носу, а когда находил новую, восторгался словно это он открыл Америку.

Я сделала этот решительный шаг в смене имиджа не потому, что кто-то унизил меня, пройдясь по моей внешности. Просто я захотела каких-то изменений в своей жизни. Решила начать именно с причёски и покупки недорогой косметики. Думала, что изменив в себе что-то, я смогу слиться с толпой и неприятности перестанут меня замечать.

Но я всё ещё я. Изменив внешность, я по-прежнему остаюсь собой.

— Волосы? Это тоже временно, — разворачиваюсь к Лёше лицом, кокетливо прохожусь пальчиком по его груди. — Разве тебе не нравится моя новая причёска?

— По-моему, раньше было лучше, — хмурится он. Лёша подхватывает прядь моих волос, сосредоточенным взглядом карих глаз долго рассматривает их. — Ты потеряла свою индивидуальность. Теперь ты ничем не отличаешься от тех, кого сама же раньше критиковала. Тебе осталось только губы засунуть в пчелиный улей, чтобы их разворотило на пол лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не сдержавшись, я заливаюсь громким смехом, но на лице Лёши не дрогнул ни один мускул. Только осуждение плещется в его холодных глазах.

— Какой-то ты сегодня бука. Что с тобой? Я всего лишь обновила цвет волос, нанесла капельку тона на кожу и подкрасила губы, а мои кудряшки никуда не делись. Я просто выпрямила волосы специальной штукой. Они вернутся, стоит мне помыть голову, ну или попасть под дождь.

Алёша недоверчиво смотрит на меня исподлобья.

— Точно вернутся? Это не навсегда?

— Точно! — делаю шаг к нему навстречу и обвиваю руками его шею, чтобы смягчить обстановку и сгладить морщинку между его кустистых бровей. Лёша оттаивает, улыбка появляется в уголках губ, морщинка бесследно исчезает. — Я соскучилась по тебе. Очень сильно.

— Я тоже по тебе скучал, — шепчет он, трётся кончиком носа о мою щеку. — Безумно скучал, солнышко моё.

— Что ж тогда не звонил мне? Я же была здесь совсем одна.

— А этот твой, — показывает в воздухе жест, обозначающий кавычки, — нормальный мужчина, который тебя здесь приютил? Разве он не приходил, чтобы, ну не знаю, скрасить твой досуг.

— Ты ревнуешь? Ревнуешь, дурачок, — легонько пихаю его в плечо. — Нет, он ни разу за все восемь дней не появлялся здесь.

Лёша довольно мычит. Он поигрывает бровями, закусывает нижнюю губу и резко дёргает меня на себя, чем привлекает в тёплые объятия. Игривый Лёшка мне больше по душе, чем ревнивый и подозрительный.

— Тогда, может, мы останемся сегодня здесь, м? Зачем нам эта спешка? Завтра и посмотрим новую квартиру.