Папа, ты попал!

— Пообещай, что не отпустишь, — дыхание моё спирает, но я кое-как договариваю: — Пообещай, что с твоей стороны это не игра… Потому что, если ты играешь со мной, то, должна признаться заранее, игрок из меня никудышный. Я всё равно проиграю, независимо от исхода.

Максим принимает сидячее положение, ладонью касается моей щеки. Я накрываю её своей рукой, теснее прижимаю. Его лицо становится настолько близко ко мне, обжигающее дыхание задевает мои сухие губы, а потемневшие глаза приковывают к месту. Я пылаю изнутри, жар разливается по каждой клеточке моего тела, грудь наливается тяжестью под его блуждающим взглядом. Ещё немного и я взорвусь, как тикающая бомба, если он так ничего и не ответит.

— Я давно вырос из игр. Я не из тех, кто бросает слова на ветер, — сумрачно отвечает, ласково накрывает мои плечи, будто хочет успокоить, убедить меня.

Но это ли я хотела услышать? Не совсем, но пока мне и этого сполна хватает, чтобы начать действовать.

Слегка приподнимаюсь и губами касаюсь его небритой щеки. Мне этого мало. Я оставляю влажную дорожку поцелуев, подбираюсь к его прохладным губам, которые нежно отвечают мне. Так же медленно, никуда не спеша. Максим заводит руку за мой затылок и припечатывает к своим губам. Во мне просыпается что-то необузданное и безрассудное. То, с чем мне никогда ещё не доводилось сталкиваться.

— Похоже, кое-кто опять не досмотрит фильм, — хриплю я сквозь одурманивающие поцелуи, подавляя улыбку.

— Зачем он мне, когда здесь и сейчас бушуют куда большие страсти.

— И то верно, — шепчу я в ответ и обвиваю свои руки вокруг его шеи, смело седлаю его.

Огонь внутри, рождённый томлением, перерастает в яростное пламя.

Нас сложно будет остановить, боюсь, уже ничто не в силах этого сделать.

По капле я наполняюсь наслаждением, поддавшись безудержному накалу. Я растворяюсь в этом мужчине, что будоражит кровь. Он осыпает поцелуями моё лицо, гладит спину, а потом нашаривает бегунок от молнии на сарафане. Аккуратно оттягивает его вниз, превращая мой разум в пепел. В глазах моих темнеет, я нахожусь в приятном ощущении головокружения. Максим проводит кончиками пальцев по коже, очерчивая извилистую линию вдоль позвоночника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пообещай, что поутру не станешь жалеть об этом, — вдруг произносит он, тяжело хватая ртом воздух.

Я настолько теряюсь в тёплых руках, что не в силах оторваться от его губ, чтобы ответить что-либо внятное. Я лишаюсь последней капли самообладания.

— Угу, — мычу я хрипло.

Максим смело расстёгивает на сарафане молнию до самой поясницы. Он слегка подаётся назад, бегает по моему лицу глазами, словно ищет в нём подвох или сомнения. Но он вряд ли их найдёт. Они, может быть, и кроются во мне, но настолько глубоко, что даже я сама не догадываюсь о их существовании.

Изящными движениями я распускаю на талии пояс и оголяю плечо. Замечаю как в глазах Максима играет озорной огонёк, что подначивает меня идти ва-банк и ни коем случае не отступать. Его грудь ходит ходуном от порывистого дыхания.

Я высовываю руку из короткого рукава, проделываю то же самое со второй рукой, мечтая поскорее освободиться из сарафана, который стал для меня удавкой.

Глаза в глаза, наше дыхание в унисон. Ещё секунда — и сарафан спадёт вниз, он оголит мою грудь.

Уже предчувствую как Максим будет ненасытно исследовать набухшие вершинки.

Мне становится неловко, ведь я понимаю, что назад пути нет, но это длится не дольше, чем перестук моего сердца. Сначала комнату озаряет яркий голубой свет, а потом моё сердце и вовсе замирает.

Как же я ошибалась, говоря о том, что ничто не сможет нас остановить.

Трескучий гром прокатился по небу в самый неподходящий момент. Он вынудил меня нажать на тормоза. Он обездвижил меня.

Не проходит и секунды, как Максим ловко вытаскивает из-под себя одеяло и накрывает им нас с головой.

— Это всего лишь безобидный электрический разряд, — успокаивающе говорит он в мои губы. Сама я не понимаю что происходит со мной. Мгновением ранее я была такой смелой, а какая-то гроза смогла убить во мне всю уверенность.

Я выгляжу убого.

— Да, я знаю, — заикаюсь я, носом утыкаюсь в его шею.

— По правде говоря, в прошлый раз я думал, что ты притворяешься. Неужели ты и впрямь боишься грозу?

— Боюсь, но с тобой не так сильно…

Максим заботливо притягивает меня, крепко прижимает к своей груди, а в следующую секунду он уже подминает меня под себя.

Я могу ощутить его тяжесть на себе, уловить аромат, от которого схожу с ума, и приятную вибрацию внутри, что так и просится вырваться наружу, пройдя через все уголки моего тела и души.

Поцелуи становятся напористыми, желание читается по губам.

— Знаешь, а ведь это может стать нашим ритуалом, — хмыкнув, произносит он у моего уха.

— Что именно?

— Каждую грозу мы можем валяться в постели и пережидать её под одеялом.

— Звучит заманчиво, — задыхаюсь я от его смелых поцелуев. Запрокидываю голову, когда он принимается целовать мою шею. — Тогда я хочу, чтобы эта гроза никогда не прекращалась.