Папа, ты попал!

Он забрасывает на моё плечо свою тяжеленную ручищу. Я и без того обессилена, внутри и так груз проблем, а он нарочно усугубляет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так и быть, я поужинаю с тобой, коль ты не даёшь мне право выбора, но без рук! Постарайся держать их подальше от меня, если не хочешь проблем на свою голову, — скидываю с плеча его лапищу, когда он открывает дверь пустующего кафе.

Он замирает на долю секунды и, цыкая, медленно качает головой. Он словно без слов даёт понять, что это трудновыполнимая для него задача.

— Постараюсь, — вполголоса противоречит сам себе.

Я сразу же плюхаюсь за свободный столик ближе к выходу, кладу телефон на видное место. Если представится возможность, я свалю от него. А возможность представилась сразу же, поскольку мой "соседушка" пошёл делать заказ.

Аромат картошки-фри пробуждает во мне зверский аппетит, а тут ещё и нервы дают о себе знать. Всегда когда нервничаю, во мне просыпается голод, но это лишь поначалу.

Ужин подождёт. Сейчас я на низком старте, чтобы сигануть из кафе, как вдруг телефон мой снова начинает дребезжать.

Внутренний голос подсказывает, что нужно ответить на звонок, сердце не унимается, а пальцы действуют наперекор. Они безжалостно сбрасывают вызов.

Места себе не нахожу, когда снова вижу имя звонившего. Я захлёбываюсь от угрызения совести, когда и этот вызов остаётся неотвеченным. А затем приходит короткое сообщение: "Где ты?"

Следом за ним приходит ещё одно: "Прости меня, Надя. Возвращайся домой или хотя бы скажи, где находишься. Не молчи!"

Набравшись духа, я набираю сообщение влажными от волнения пальцами. Не думаю о смысле. Я пишу то, что не осмелилась бы сказать, глядя в его любимые глаза:

"И ты прости меня, если сможешь. Из нас двоих я оказалась большей эгоисткой. Я хочу не только любить, но и быть любимой. Хочу, чтобы моё имя было высечено на сердце у мужчины, которого я полюблю. А довольствоваться тем, что он просто рядом… этого ведь слишком мало. Знаю, ты пообещал быть рядом, и ты выполнял своё обещание, но прогресса не предвидится. Мне всегда будет мало того, что ты просто рядом, ведь я буду знать, что мысли твои далеко не обо мне. Прости…"

— Чего пригорюнилась? Налетай! — пугает меня "сосед", поставив поднос с едой на стол.

Он присаживается напротив меня и принимается уплетать бургер, а мне же теперь кусок не лезет в горло. Тошнит от одного вида и запаха еды. Тошно от того, что я такая трусиха.

Искоса поглядываю на телефон, гипнотизируя экран. Вижу, что Максим прочёл сообщение. Он в сети, но отвечать не спешит. Да и что отвечать, если я подвела черту. У него ведь тоже имеется гордость.

Радует хотя бы то, что моему соседу я стала неинтересна. Он с большим аппетитом поглощает бургер гигантских размеров, не выпуская при этом из руки свой новомодный гаджет.

— Неужели не вкусно? — спрашивает он с набитым ртом, набирая кому-то очередное сообщение.

— Аппетит пропал, — сморщившись, отодвигаю от себя поднос. — Я лучше пойду.

— Куда это ты собралась?

— Э-м. м домой.

— Так нам по пути! Я как раз встречусь сейчас с одним человечком, заберу у него свою машину, а дальше могу подбросить тебя.

Я растягиваю губы в притворной улыбке, ёрзая на стуле.

— Как бы тебе сказать? Вообще-то я там больше не живу.

Он перестаёт жевать, уставившись на меня. С лица его исчезает макса высокомерия, к которой я уже успела привыкнуть.

— То есть? Ты же ещё днём жила там, прикрываясь муженьком. В чём подвох?

Я нервно тереблю салфетку, разрываю её на мелкие части, чем-то напоминающие клочья моей душеньки.

— В жизни иногда случаются перемены, о которых мы не догадываемся ещё днём.

Соседушка бросает недоеденный бургер на поднос, вытирает рот салфеткой. Я озадачила его, но разве ему это интересно?

— Ясно! Вижу, что ты не хочешь об этом говорить, — он больше не давит на меня. Наоборот, ощутимо сбавляет обороты, что хочется выдать ему все подробности. Странный он всё же. Хотя я понимаю, что в его глазах я куда большая чудачка. — Так тебе есть куда идти?

— Да, — пожимаю плечами, отводя лживые глаза в сторону.

— То есть нет, — ловит он меня на обмане в два счёта, как будто для него я открытая книга. — Вы поссорились? Это он тебе звонил?

— Да, но…

— Он писал тебе? — следом спрашивает, я неуверенно киваю, — А ты ответила? — я лишь поджимаю губы, не говоря ни слова, а следом сжимаюсь в комок от осуждения, брошенного в мою сторону. Он озлоблен на меня, но какое ему дело? — Почему вы, девушки, постоянно всё усложняете? — накалившись, прикрикивает на меня. — Что, сложно было ответить? Он же, наверное, переживает за тебя!

— Это я усложняю!? Это ты зачем-то ответил на звонок! — слёзы обиды наворачиваются на глаза, и чтобы посторонний человек не видел моей слабости, я резко приподнимаюсь из-за стола. Нужно уходить. И чем быстрее, тем лучше. — Ты не знаешь всей сути! Так что не тебе судить меня! Надеюсь, ты наелся. Потому что я сваливаю!