Папа всегда прав (СИ)

Кастиэль тяжело вздохнул, чувствуя, что некоторые свои привычки с удовольствием отдал бы кому-нибудь другому. Например привычку неосознанно лезть в мысли сына. Нет, он вовсе не хотел встревать в его личную жизнь, ни в коем случае! Эта пагубная привычка появилась у ангела еще когда парнишке было пять лет. Каждый раз, когда Стайлз слишком надолго становился подозрительно тихим и прилежным ребенком, Кастиэлю приходилось лезть в его голову, чтобы узнать, кому малыш задумал насолить, и вовремя осадить маленького пакостника. С годами это переросло из простой отеческой опеки в ежедневный ритуал, так что Кастиэль прекрасно знал, с кем и какие отношения были у его сына. И он уж точно знал, что Дин совсем не обрадуется, если узнает, что это самое “НЕ” уже произошло.

- Э-э, Дин? - полувопросительно протянул он. - Я думаю, что Дереку все-таки стоит дать шанс. Всего один, а?

- Да что ты так за него заступаешься? - подозрительно сощурившись, спросил Дин.

- Просто я думаю, что если Стайлз его действительно любит, то нам стоит перестать препятствовать.

- Не уверен, что это хорошая идея, - засомневался Винчестер, обнимая ангела, - к тому же Стайлз пока что с трудом осознает всю эту историю со сверхъестественным.

- Уверен, Гейб и Сэм все прекрасно ему объяснят. У них это все равно получается лучше, чем у нас, - пожал плечами Кас.

Дин глубоко вздохнул, прислушиваясь к тому, что творится внизу. На грани слуха он услышал, как мальчишки заливисто смеются, слушая Габриэля, и сразу почувствовал, как становится на душе спокойней.

- Может ты и прав, - ответил он наконец, целуя шею Кастиэля. - Мы же сейчас там совсем не нужны, да?

- А ты только об одном можешь думать, да? - хихикнул ангел, переворачиваясь всем телом к охотнику. - Я все еще на тебя немного обижен.

- Ишь ты, какие мы обидчивые, - улыбнулся Дин, чувствуя себя так спокойно, как не чувствовал себя никогда за последние несколько дней.

***

- И вот, когда Люси уже занес руку, входит твой отец с какой-то неуместной фразочкой, - рассказывает Сэм, обнимая талию мужа, который на эту фразу толкает его в бок:

- Эй, сарказм всегда уместен, просто не всем смертным дано это понять, - возмутился он.

- Да уж, конечно. Ну так вот, у меня аж сердце ухнуло, когда я его увидел. Дин сразу потянул меня к выходу, на ходу захватив Кали. Выбежали, Дин буквально насильно усадил меня в машину, что со мной творилось, даже словами нельзя передать. А уж когда мы тот диск смотрели… В общем, на четыре года Гейб пропал совсем, - вздрогнув, Сэм вдруг замолчал.

Мальчики смотрели на них широко раскрытыми глазами, безоговорочно веря всему, что говорят взрослые. Стайлзу было даже обидно, что родители не рассказали ему все раньше. Потому что теперь ему тоже отчаянно хотелось приключений. И, может быть, он теперь снова боялся темноты, совсем чуть-чуть.

Гейб обнял плечи мужа, мягко целуя его в висок. Четыре года, пока он прятался, надеясь отвести от своего человека опасность, которая вечно сопутствовала архангелу, дались Сэму очень непросто. Помимо его вечных проблем с нечистью, братом, который сходил с ума по собственному ангелу, а после еще и с галлюцинациями, добавилась еще и ужасная тоска и боль от потерянного хранителя. Хотя и сам Габриэль чувствовал себя тогда не лучшим образом. Каждый раз, слыша, как его человек по ночам, ложась в кровать, рассказывал архангелу, как прошел день, как он скучает и как хочет, чтобы у них все было так же хорошо, как у Дина и Каса, Гейб с трудом заставлял себя сидеть на месте, не сорваться к своему охотнику. Как же ему хотелось крепко прижаться к нему, успокаивая, целовать губы, щеки, руки Винчестера, чувствовать его тепло.

И четыре года спустя Гейб сорвался. Этот день оба они помнили до последних подробностей. Было дождливо, Сэм шел по улице, на душе было совсем паршиво. Это было то же самое число, тот же самый день, когда Гейб “погиб”. И в честь этого Сэму отчаянно хотелось выйти под ближайшую машину. Эти же настроения передавались и архангелу. Он вообще был не очень хорошим хранителем, поэтому и чувствовал то же, что и Винчестер, очень редко. Поэтому столь острое чувство одиночества и боли Сэма сразу насторожило архангела. Обратив свой взор к человеку, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, Габриэль так и застыл на месте и сразу вспомнил, почему не делал этого долгих четыре года. Стоило ему только взглянуть на такое знакомое печальное лицо, увидеть глаза, полные грусти, как архангел понял, что больше не может сидеть без дела.

Как только Сэм свернул на маленькую улочку, ведущую к мотелю, Габриэль материализовался на его пути, тепло улыбаясь. Радости обоих не было предела, хотя Сэм первым делом и дал Габриэлю в морду. А потом обнял так крепко, что у бедного ангела кости захрустели.

Габриэль глупо улыбнулся, вспоминая те дни. Он откинул голову на плечо Сэма, который уже продолжал свой рассказ, взглянул на подростков, которые слушали его, широко раскрыв глаза, словно пятилетние дети, и только сейчас осознал, насколько же он последние четырнадцать лет был счастлив.