Папанинская четверка: взлеты и падения

Шлюпка с начальником пришла только через полчаса. Он влез по шторм-трапу на палубу, заговорил, преодолевая усталую хрипоту в голосе:

– Здорово, братки!.. Что задержались? Мы вас тут ждём – беда. Досок не хватает. Эта прорва – ангар всё сожрал; стандарт за стандартом идёт, и конца не видно. Сколько привезли?

И когда узнал, завопил:

– Да, что вы, родные, зарезать меня хотите? Мне так на высокогорную станцию не хватит… Эх, мать честная!

Капитан оправдывался:

– Да ведь корабль не резиновый.

– А вы бы на палубу побольше, на палубу!… Ну, ладно, нечего плакать. Давайте лучше о разгрузке поговорим… Дело серьёзное… Пойдём в каюту, капитан, покалякаем…

Минут через сорок наш гость был опять на берегу. Там, вонзившись в цепочку конвейера из людей, передававших грузы, он подхватил какой-то ящик; минуту спустя я видел этого подвижного человека на стропилах, а ещё через пяток минут – среди переплётов ажурной башни на ветряке…

Я поехал на берег взглянуть на строительство в бухте Тихой. Мы осмотрели старый дом, новые просторные помещения для различных кабинетов и лабораторий, отдельно стоящие павильоны для различных научных работ. Всё сделано солидно, хозяйственно, предусмотрительно…

Работа была хорошо организована: спорилась необычайно. В общей массе работников не было возможности отличить учёных от грузчиков, плотников и маляров. Новый начальник сумел подобрать изумительно слаженную компанию. Даже повар был мобилизован на строительство, его заменила жена начальника, кормившая всю ораву…

Закончив научные работы, мы снова во второй половине сентября посетили бухту Тихую. На этот раз шлюпка с берега не задержалась. Папанин явился мигом. И сразу же заявил претензию на весь уголь, имеющийся в бункерах «Малыгина», за исключением необходимого ледоколу на обратный рейс.

– Нет, ты об этом не спорь. Как я могу доставить учёным удобства в работе, если топлива не хватит? А вдруг останемся зимовать ещё на год? Вот что, друг, – обратился Папанин ко мне. – Беда! Мешков, говорят, целых мало. Есть много – да рваные. Грузить уголь нечем. Так вот – помоги. Не в службу, а в дружбу: уговори своих барышень мобилизоваться на прорыв, мешки зашивать. Мы бы и сами сделали, да понимаешь: шитьё – дело не мужское. Пока мы будем иголками ковырять, вы угля тонн полсотни сожжёте. Уговори! Я их потом шоколадом, что ли, угощу». (Пинегин, 1952).