ПАПАПА (Современная китайская проза)

Накануне Праздника середины осени Чжан Даминь продал за один раз шестьсот термосов директору какого-то завода. Если бы он не боялся, что у этого директора грибок на ногах, то упал бы на пол и целовал бы ему ноги. Обычное жилое здание, обычная дверь. Обычный толстый мужик с большими ушами, и не скажешь, что над головой нимб светится. Чжан Даминь приготовился, что его опять выгонят, и заученно, будто сутру, начал свою рекламную речь: я рекламный агент завода по производству термосов, наши термосы не имеют себе равных в мире…

— Продаёте термосы? Входите, входите!

С этого момента в жизни Чжан Даминя открылась новая страница. Директор сказал, что у них на заводе загрязнилась вода, только что поменяли водопроводное оборудование, а служащие не хотят тратить небольшую сумму и поменять термосы. И он собирается вычесть из их премий сумму на покупку термосов и заставить их поменять термосы! Чжан Даминь и вправду взглянул на ноги директора и с дрожью в голосе сказал: я стучал в десять тысяч дверей, и вот наконец встретил человека, настоящего человека, великого человека. У Китая есть надежда. У китайского пролетариата есть надежда. У нас, тех, кто живёт за счёт термосов, есть надежда! Когда он уходил, шутя сказал директору: я охотился целый год, надеясь поймать хотя бы зайца, а сегодня только ступил на гору, и тут же столкнулся с пандой! Директор весело рассмеялся.

— Национальное достояние? Ну что вы! Всего лишь медведь!

Чжан Даминь вместе со всей семьёй отправился на горы Сяншань. Когда он стоял у станции канатной дороги у подножья опасной горы, у него опять случился приступ любви к подсчётам. В один конец — столько. В оба конца — столько. За взрослого — столько. За ребёнка — столько. Он считал на пальцах и в итоге всё перепутал. Ли Юньфан не обращала внимания, ведь чем больше обращаешь внимание, тем больше он сбивается.

Она просто встала рядом, ожидая, что он выйдет из тумана. Он выбрался.

— Пусть мама и Сяошу поедут на фуникулёре, а мы пойдём пешком.

— Не боишься, что кто-нибудь из них вывалится?

— Верно. Тогда ты с ними поедешь, а я пойду пешком.

— Трое разве смогут сесть?

— Верно. Ну, тогда ты с мамой сядешь, а мы с Сяошу поднимемся пешком.

— Сколько будет Сяошу помнить поездку на фуникулёре?

— И то верно. Тогда ты поезжай с Сяошу, а мы с мамой поднимемся пешком.

— Каким образом?

— Я понесу маму на спине.

— Даминь, да не ковыряйся ты в этих деньгах!

— Я боюсь, что мама перепугается!

Ли Юньфан и Чжан Сяошу уехали на фуникулёре. Чжан Даминь посадил мать на спину и пошёл по тропинке вверх, сэкономил несколько юаней, и от этого было приятно на душе. Мать прижималась к его спине, и он ощущал спокойствие. Что может мать увидеть? Подумав о том, что мать смотрит на всё вокруг сверху, не удержался и улыбнулся своей сыновней почтительности. Он громко сказал: мама, там деревья как будто в огне, ты видишь?

Мать ничего не отвечала.

Они встретились на вершине горы. Дул сильный ветер, желтинник уже вступил в пору угасания, этот пожар вскоре должен был угаснуть. Чжан Даминь опять громко сказал: мама, ты видишь этот огонь? Весь лес будто горит, но скоро уже угаснет, ты видишь?

Мать произнесла одно слово: котёл.

Ко-тел!

Мать вспомнила ушедшего отца.

Чжан Сяошу, подперев щёки, смотрел на тени далёких гор, он был погружён в мир, в который неизменно погружаются все гении, взгляд его поднимался всё выше, за облака.

— Папа, а почему человек умирает?

— Я и сам точно не знаю, спроси свою мать.

— Мам, для чего живёт человек?

— Иногда ни для чего. Только почувствуешь, что есть какой-то смысл, и опять возникает ощущение, что всё бессмысленно. Правда. Не веришь, спроси отца.

— Папа, а что делать, если в жизни нет смысла?

— Нет смысла, всё равно надо жить. Нельзя искать смерти!

— Пап, а почему?

— Я и сам не знаю. Приведу пример. Кто-то расстреливает тебя, нет выхода, только остаётся, что умереть, умер значит умер. Но если никто не убивает тебя, ты живёшь, живёшь как следует. Сын, ты понял?

— Окей! Папа, ты классный! Я понял!

— Юньфан, а ты поняла?

— Нет!

— Ну, я тогда ещё раз всё для тебя разжую…

— А ты всё понимаешь? Ну и характер!

— Я тоже только что понял. Спасибо нашему гению! У нас в семье гений, много знает.

Мать чистым голосом произнесла: котёл! Чжан Даминь смутно, как в тумане, как будто увидел отца и Сыминь среди облаков. Пожилой спросил: как вы живёте? Молодая спросила: ребёнок, милый ребёнок счастлив? Только он начал внимательно всматриваться, как облака уже уплыли. Живём отлично! Ребёнок счастлив! Если я рядом, я, великий Чжан Даминь, рядом, разве может жизнь быть не счастливой? Чжан Сяошу, прыгая от радости, показывал дорогу среди этого осеннего пожара, красные листья были похожи на море крови. Чжан Даминь нёс на спине свою седую мать, а Ли Юньфан осторожно поддерживала её сбоку, так они медленно спускались с горы. Мать, глядя в туманную даль, ещё раз сказала: котёл!

И они растворились в счастливой жизни.

Перевод Е. И. Митькиной