ПАПАПА (Современная китайская проза)

— Через месяц я женюсь. Сначала предполагалось, что свадьба состоится через три месяца, однако я не могу ждать так долго. Вода закипает не моментально, а если вдруг закипит моментально, то надо её налить в термос. Налив в термос, закрой хорошенько, и всё. А теперь можешь хоть чай заваривать, хоть ноги мыть, как угодно. Понятно? Я женюсь в первый раз. Я ночами не сплю, всё думаю, что я упустил. И от мыслей сон совсем уходит. Человека — не упустил, вон она, у двери сидит. А не хватает мне места, чтоб жить после свадьбы. Спать одному и спать с женой — это совершенно разные вещи. Один можешь спать где угодно, даже на сундуке. Да и на дороге тоже можно спать. А с женой? Нельзя! Мама, братья, сёстры, мы с Юньфан будем жить в нашем доме, ничего не поделаешь, придётся вас потеснить. Я ночами не спал, думал, как сказать эту фразу, вот, сказал. Вы поняли? Мы вдвоём будем спать во внутренней комнате, а вы впятером во внешней. Вы согласны на это? У нас с Юньфан нет возражений, если и у вас нет возражений, то на том и порешим. После обеда я начну готовить комнату. Сыминь, что ты хочешь сказать, ты против моей женитьбы?

Губы Сыминь дрогнули, но она ничего не сказала. Она училась в школе для медсестёр, только начинала говорить, сразу краснела, и в семье было так же. Чжан Даминь рас смеялся, посмотрел по сторонам, бесстыжий, хотя в душе он был полон стыда. Пот струйками стекал за ушами.

— Женишься, так женись, будет у нас на одного женатого больше! Чего так много болтать? — холодно сказала Эрминь, помолчала и вышла. Она была уборщицей в отделе, занимавшемся утилизацией толстой кишки животных в цехе переработки требухи на мясоперерабатывающем заводе. У неё всегда было непонятное выражение лица, характер был тоже не подарок. Только она вышла, атмосфера тут же изменилась. Саньминь глубоко вздохнул, несколько раз кашлянул, улыбнулся, глядя по сторонам, поёрзал на стуле и снова затих. Мать откусила кусочек льда, затем сказала Саньминю: Саньминь, ты выпустил газ? Твой старший брат ждёт, что ты скажешь.

Саньминь работал почтальоном, разносил письма и газеты в районе Пинъаньли. Иногда и дома, от скуки, он своим громким голосом выкрикивал: «Газеты!»

— Саньминь, ты тоже против моей женитьбы?

— Я не против, почему я должен быть против?

— Я вижу, что у тебя есть что сказать.

— Не скажу. Это моё дело.

— Говори! Если ты не выскажешься, мне будет некомфортно жениться.

— Если бы я не расстался с моей первой девушкой, то опередил бы тебя. Да и со второй если бы не расстался, то тоже успел бы прежде тебя. А сейчас… не буду ничего говорить.

— Если бы ты был готов жениться, то я тебе уступил бы.

— Брат, да чего уж тут.

— Со сколькими ты уже встречался?

— С шестью.

— Выбирай потихоньку, не торопись.

— Брат, я пока буду выбирать, а ты женись.

Мать сказала: Саньминь, ты что, редьку выбираешь и тыкву? — А потом добавила: — Саньминь, достань мне кусок льда, да потвёрже, иначе будет недостаточно холодный.

Саньминь выбрал для матери кусок льда и с подобием улыбки на лице нырнул во внутреннюю комнату. Ли Юньфан сидела молча, думая о том, какие же они все искренние и как с ними трудно.

— Уминь, ты против моей женитьбы?

Уминь не произнёс ни слова, он читал старенький учебник по математике. Уминь в этой семье был интеллигентом. Он носил очки и кроссовки, регулярно натирался кремом для защиты кожи, Уминь был как будто из другого рода. В прошлом году он окончил среднюю школу, но не поступил в университет, после чего стал намного более скрытным. В этом году он с энтузиазмом готовился опять поступать. Судя по его презрительному взгляду, женитьба — это было вообще что-то из мира насекомых.

— Я тебя спрашиваю, ты против моей женитьбы?

— В твоих словах нет никакого смысла. Я ничего не хотел говорить, а ты меня вынуждаешь. На самом деле, твоё настоящее желание — заткнуть всем рты, не дать высказаться. Кто имеет право протестовать против твоей женитьбы? Я думаю, что кроме соперника — никто. Ты не меня должен спрашивать. Брат, не грусти. Тебе нужно занять одну комнату. Мы всё понимаем, так что не надо столько болтать. Мне хотелось бы знать, где я буду спать.

— Вот именно, где нам спать? Даже помыться и то будет неудобно, — проворчала Сыминь, лицо её покраснело как помидор.

Чжан Даминь вздохнул. Он понимал, что слова его брата справедливы, и он действительно много болтает ерунды, пора переходить к существу вопроса.

— Я уже давно всё придумал. Что я, зря не спал ночами? Основной принцип — сделать как можно больше с минимальными затратами. У нас прибавилась Ли Юньфан и не прибавилась новая мебель. Кроме подобающей расстановки вещей, мы должны подумать и о том, чтоб людям было куда ступить. Никак не избежать того, что задницами будем задевать головы, но мы ведь одна семья, так что ничего страшного. Я стремлюсь к справедливости. Кроме Юньфан, мы все дети одной матери, я…

Мать сказала: говори скорее, если договорили, то закончим, у меня изжога!