Папарацци (СИ)

Я приготовилась к выволочке, но Валерий Николаевич спокоен и вежлив. Мое отсутствие в редакции его нисколько не волновало. Плохой звоночек. Если шефа не тревожит н рабочем ты месте или нет, скорей всего т не такой уж ценный сотрудник и скоро тебя выставят пинком под зад. Но он, как думал, успокоил меня: они с Соболев обо всем договорились. О чем именно они договорились, он умолчал. Я не стала расспрашивать, догадываясь, что скорей всего он получил хорошую моральную компенсацию за “аренду” своего фотографа. Соболев все проблемы решает деньгами.

Валерий Николаевич отправил меня работать, предупредив, что я должна съездить с Митькой на интервью. Последний был только рад новой возможности попытаться меня соблазнить.

Решила подготовить камеру перед съемкой, и тут Соболев снова о себе напомнил — я так и не передала ему снимки.

Вытащила из кармана телефон и набрала короткое сообщение:

Дай адрес, я скину фотографии на почту.

Собиралась залить фотки на компьютер и посмотреть, что получилось, но не успела — Соболев тут же ответил:

Мне нужна карта памяти, никаких копий.

Кто бы сомневался, что именно так он и скажет. Как передать карту памяти и избежать встречи с ним?

Оставлю в офисе, твоей помощнице.

Видимо он не выпускал телефон из рук — его ответы приходили моментально.

Лично в руки.

Очередная прихоть. Чтоб тебя Соболев! Проще избавиться от снимков, чтобы они не создавали проблем.

Я удалю их к чертовой матери!

Во мне кипели эмоции, едва удержалась, чтобы в конце не поставить кучу восклицательных знаков и гневных смайликов, а этот бездушный чурбан даже ни одного лишнего слова не писал:

Не доверяю.

Это не мои проблемы, пусть обратится к врачу по поводу своей паранойи. Не хотела потакать его прихотям, но, как мне казалось, я выбрала меньшее из зол:

Завезу флешку в офис, когда будет свободное время.

Одно за другим прилетело несколько посланий:

Сегодня в 15:30

Бизнес-центр “Европа”

У меня будет окно

Сделай миру одолжение, Соболев — выбросись из него!

Не собиралась никуда ехать, у меня работа. Но и вступать в бессмысленную полемику не стала, проигнорировав последние сообщения. Пошел этот Соболев, моя жизнь не будет вертеться вокруг его драгоценной персоны. У меня собственные дела и желания, а он свои тиранские замашки пусть засунет куда подальше.

***

С Митькой мы работали слаженно. На каждый снимок, которые я показывала ему, “перелистывая” изображения на камере, он давал добро. Ему все нравилось, он всем был доволен и не с ним не было необходимости пререкаться по каждому незначительному поводу. Я так привыкла, что Соболев вечно всем недоволен и орет как полоумный, что теперь любую похвалу воспринимала как бальзам на мою израненную творческую душу.

Между делом мы успевали отпустить в адрес друг друга шуточки, перекусить, прикупив на вынос в ближайшем кафе кофе и булочки.

— Ты классный, — пробубнила, откусив от сахарной сдобы с корицей.

— Тогда почему мы еще не вместе? — отхлебнул из стаканчика и посмотрел щенячьими глазами.

— Потому что все стало бы слишком сложно, — не юля, призналась.

— Со мной просто, Вик, — подмигнул, и не осталось сомнений, что это так.

— Зато со мной — нет, — я проблемная во всех смыслах этого слова.

В подкрепление моих слов, словно знак свыше для Митьки держаться от меня подальше, прозвенел телефон. Глянула на экран и чуть не поперхнулась булкой. Из банка пришло оповещение о пополнении моего тощего счета на кругленькую сумму. К нему прилагалась любезное пояснение: от Соболева А.Л. за услуги.

Чтоб тебя, Соболев!

***

В полнейшей ярости я влетела в офис Соболева. Не обращала внимание на лепетание его помощницы Инны о том, что он занят и не может меня принять.

Сможет! Примет!

Встревоженная Инн не обманула, и я застала Андрея в компании девушки.

Он, чуть удивленный моему раннему визиту, поднялся и вкрадчивым голосом извинился перед незнакомкой и попросил ее подождать, пока он покончит с делами. Какая несвойственная ему почтительность, словно к особе королевской крови обращался. От этого я взбесилась еще больше, со мной он общается исключительно в пренебрежительной манере и на повышенных тонах.

— Принесла? — поинтересовался, видимо имея в виду флешку. Но у меня была для него кое-что другое.

— Принесла, — и залепила ему звонкую пощечину.

23

Вика

В кабинете стояла тишина, но казалось, что я до сих пор слышу звон пощечины. Соболев еще не осознал, что произошло, и, соответственно, не успел разозлиться. Его подружка поднялась с кресла, но так же не подняла шума, лишь ровным уверенным голосом произнесла:

— Оставлю вас наедине, — обратилась к нам обоим. На прощание коснулась руки Андрея: — Позвони вечером.

Прошла мимо, смешливо поджав губы. Судя по всему, происходящее казалось ей забавным. Я же таращилась на ее живот, выдававший глубокую беременность.